— Да что ж мы так ползём!.. — судорожно вздохнула Алият. — Пешком ведь догонят…
Ар-Шарлахи повернулся к преданно глядящему на него длинному сутуловатому матросу, поднявшемуся с ними в рубку без видимых на то причин. Должно быть, один из зачинщиков.
— Запасные люльки есть?
— Должны быть…
— Подвесить и загрузить людьми!
— Как?
— Как хочешь! Под углом! — Ар-Шарлахи схватил с доски песочные часы в медной оправе: — Держи! Смена — через каждые три оборота. Сменяться поярусно, чтобы движение не прекращалось, запомнил?
Матрос принял часы, испуганно моргнул пару раз — и, открыв дверцу, канул в серую лунную мглу. Одобрительно хмыкнула Алият.
— Как это всё случилось?! — с отчаянием спросил Ар-Шарлахи рулевых.
— Караванный с Айчи повязку сорвал, — нехотя объяснил один из стоящих за штурвалом. — Ну а тот его… А мы смотрим, терять, видим, нечего… Ну и…
«Напьюсь, — угрюмо решил Ар-Шарлахи. — При первом удобном случае. У караванного в каюте должно быть вино…»
Он обернулся и снова припал к амбразуре заднего обзора. Караван — три огромных чёрных скорпиона — уже приходил в движение, перестраиваясь в линию. Погонят широким фронтом. Плохо…
Глава 8
Между Харвой и Кимиром
Разбойничья злая луна хранила мятежников. Сразу оторвавшись корпусов на десять, «Самум» продолжал медленно и неуклонно выигрывать шаг за шагом. Если на кораблях преследователей взбадриваемые вином и тростью каторжане ложились к барабану, как принято, в две смены, то на подгоняемом надеждой и страхом «Самуме» перекладины толкала вся команда по очереди.
А утром паруса рванул восточный ветер, шансы уравнялись.
Ветер мёл по пустыне, срывал песок с гребней. Небо стремительно выцветало, становясь из пыльно-голубого желтовато-белёсым. Погоня была подобна буре. Настигаемый караваном «Самум» как бы прыжками, приседая, летел по барханам Чубарры в дымном клубящемся облаке. Песок сеялся по настилу, скрипел на зубах, визжал в туго сплетённых волокнах твёрдых от ветра парусов…
У штурвала, напряжённо всматриваясь в кипящую за опущенными заслонками из толстого кимирского стекла желтоватую муть, стояли одуревшие от усталости и бессонницы Ар-Шарлахи и длинный сутулый Рийбра, главарь бунтовщиков. Двум третям команды приказано было отдыхать — пользы от лишних рук пока не предвиделось.
— Хоть бы из облака выйти… — пробормотал сутулый мятежник. — И не повернёшь… Нарочно по ветру гонит…
— Кто? — вяло спросил Ар-Шарлахи.
— Да караванный…
— Как караванный? — Ар-Шарлахи тряхнул головой, пытаясь хотя бы отчасти рассеять сонную одурь. — Разве его не убили?
— Да нет… — смущённо и даже, пожалуй, виновато сказал Рийбра. — Ушёл…