— Куда гонят? — сипло спросил Ар-Шарлахи, с озабоченным видом проверяя шкафчик рядом с алебастровой статуэткой государя. Непостижимый и всемогущий, как всегда, был изображён с пучком молний в правой руке и свитком законов в левой.
— В Кимир.
Ар-Шарлахи замер на секунду, потом медленно обернулся, прижимая к груди пузатенький запечатанный кувшинчик.
— Так это же замечательно! — заметил он, нашаривая чашку. — Через границу-то они за нами не увяжутся…
— Если успеем добраться до границы.
— Да уже, можно сказать, добрались. — Ар-Шарлахи снова заглянул в иллюминатор. — Вот-вот ничьи пески пойдут…
Он откупорил кувшинчик, осторожно, чтобы не пролить ни капли, наполнил чашку и против обыкновения осушил её залпом, не смакуя.
— Это которая по счёту? — раздражённо осведомилась Алият.
— Первая, — сказал он и налил вторую.
* * *
Спросонья вино ударило в голову, и Ар-Шарлахи, поднимаясь в рубку, несколько раз был вынужден схватиться за стену, слыша при этом за плечом злобное ворчание Алият.
В рубке царила тихая паника. Устремившиеся к Ар-Шарлахи глаза над почтительно натянутыми повязками удивили его выражением усталого отчаяния. Удивили и позабавили.
— Не грустить! — прикрикнул он, твёрдым — по возможности — шагом ступая в рубку.
Матросы улыбнулись через силу. Шарлах шутить изволит.
— Ещё караван, — хрипловато выговорил один из них. — Наперерез идёт…
— Где? — изумился Ар-Шарлахи, пролезая к амбразуре. Действительно, слева по курсу стлалось ещё одно пылевое облако солидных размеров. Кораблей пять, не меньше.
— Кимирцы… — с предсмертной тоской в голосе простонала Алият. — Ушли, называется, через границу…
— Может, кимирцам и сдадимся?.. — робко подал голос один из матросов.
— Какая разница? У Харвы с Кимиром договор. Если разбойник бежит через границу, его выдают…
Минута прошла в напряжённом молчании. Уже ясно было, что караваны сближаются под острым углом и что «Самум» неминуемо окажется в точке пересечения курсов.
С бесшабашной ухмылкой, которую, к счастью, скрыла повязка, Ар-Шарлахи оглядел встревоженные лица. Страха он не чувствовал. После трёх чашек вина, выпитых залпом, происходящее казалось ему даже отчасти забавным. И только сердце взмыло жутко и сладостно — первый признак того, что в следующий миг он учинит какую-нибудь очередную пьяную выходку, за которую долго будет потом расплачиваться.
— Да провались оно всё… — лениво и беспечно выговорил Ар-Шарлахи, отстраняя от штурвала одного из рулевых. — А ну давай на палубу, командуй к повороту! Четверть курса влево!
— Не смей! — вскрикнула бледная Алият, но тут матросы повернулись к ней с угрожающим ропотом, она смолкла, попятившись.