— Ap-Maypa в своей жалобе утверждает, что мятежный караван направился к югу, — объяснил Ирва. — Значит, либо Пьяная тень, либо Туркла.
— Но ведь налёт был четыре дня назад! За это время запросто можно побывать в Туркле и снова подняться к северу! — уже раздражаясь, бросил Тамзаа. — Что тебя смущает?
— Меня смущает отсутствие двух остальных кораблей, — бесстрастно ответил секретарь.
— Н-ну… — досточтимый несколько замялся. — Шарлах мог продать их в той же Туркле и оставить себе одну только почтовую каторгу…
— Я бы на его месте постарался избавиться именно от почтовика, — задумчиво заметил Ирва.
— Да, но владелец-то утверждает, что ограбил его Шарлах, а не кто-нибудь иной!
— Да… — вновь поколебавшись, сказал секретарь. — Но, во-первых, владелец мог неправильно понять грабителей. А во-вторых, сами грабители часто называют шайку именем главаря.
— То есть ты хочешь сказать, что Шарлах разделил свои силы? — сановник тревожно задумался. Потом решительно кивнул: — Ты прав. В любом случае вреда от этого не будет. Да и флот Зибры что-то застоялся в последнее время. Пусть сходят в Турклу и в Ар-Кахирабу. Такие походы только на пользу…
* * *
Не исключено, что рассудком Улькар повредился именно из-за бесконечных склок, в которые его втравили родственники жён. Во всяком случае, бессмертным он себя объявил сразу после того, как оба враждующих семейства подступили к нему с двух сторон, смиренно и настойчиво умоляя назвать наследника. На отцовский престол в будущем претендовали пятнадцатилетний Льяга, сын Ринад, и одиннадцатилетний Авл, сын Айют.
Добром это дело не кончилось — Улькар закусил удила. Его, победителя Кимира, ставили перед выбором! Его, можно сказать, хоронили заживо! И кто? Вчерашняя мелкая знать, поднявшаяся лишь потому, что древние роды Харвы сгинули в огне мятежа, опрометчиво приняв сторону Орейи Четвёртого!
Уже утром следующего дня грянул указ о бессмертии государя. Возможно, Улькар решил таким образом раз и навсегда разрубить затянувшийся намертво узел дворцовых интриг. Действительно, какие могут быть наследники, если государь бессмертен? Досточтимый Сейта осмелился ужаснуться, и это стоило ему головы. Попытались воздействовать на Улькара через первосвященников. Результатом были разрушение храма Четырёх Верблюдов и указ о божественной сущности государя. И жители Харвы притихли испуганно, тогда лишь сообразив, что правитель их безумен.
Тем не менее борьба за наследство продолжалась. Мало кто при дворе понимал слово «бессмертный» буквально. В большинстве своём сановники искренне полагали, что бессмертие государя есть некий символ власти, не более. Тот же Орейя Четвёртый, к примеру, именовался ослепительным, но ведь не светился же!