– Милочка, у тебя лицо ангела и язык, как у змеи.
У меня возникает искушение повернуться и врезать ему, но я держу себя в руках. Когда я получу то, за чем пришла, у меня будет достаточно времени, чтобы его отдубасить.
Выпрямив спину, я прохожу оставшийся до тюремного отсека путь. Быстро осмотрев камеры, я выбираю ту, что почище. На самом деле она такая же, как и все остальные. Но я пытаюсь убедить себя, что темная куча в углу – это просто грязь.
По крайней мере тут есть стул и стол. Будет куда положить вещи. Я ни на секунду не сомневаюсь, что капитан сдержит свое слово. Для капитанов пиратов выгоднее держать слово, даже если им хочется во сне перерезать друг другу глотки. Никакие сделки и договоры между враждующими сторонами были бы невозможны без хотя бы небольшой толики доверия друг к другу. Для всех пиратов это что-то новое. Понятие чести в пиратский словарь ввел мой отец. Его пришлось принять всем пиратам, желающим выжить при новом порядке. Любого, в чьих действиях обнаруживали бесчестность, мой отец устранял.
Я исследую сиденье стула. Для меня все слишком грязное, но придется смириться. Я сбрасываю с плеч длинную коричневую кожаную куртку и накрываю ею сиденье и спинку стула. И только после этого сажусь.
Райден ухмыляется – наверное, ему смешно смотреть, как меня напрягают эти каюты. Он закрывает меня в камере и прячет ключ в карман. Затем берет стул и садится по другую сторону решетки.
– Что теперь? – спрашиваю я.
– Теперь мы поговорим.
Я притворно вздыхаю:
– Вы уже захватили меня в плен. Требуйте выкуп и дайте мне спокойно подуться.
– Боюсь, что деньги твоего отца – это не все, чего мы от тебя хотим.
Я сжимаю воротник рубашки, словно боясь, что они хотят меня раздеть. Это часть моей роли. Чтобы меня сдержать, понадобилось бы много людей – я без труда справляюсь с тремя одновременно. И уж конечно, все эти люди не поместились бы в этой крошечной камере.
– Пока ты здесь, никто тебя не тронет. Я за этим прослежу.
– А кто проследит за тем, чтобы ты меня не тронул?
– Уверяю тебя, мне еще никогда не приходилось заставлять женщину. Обычно они приходят ко мне сами.
– Мне трудно в это поверить.
– Это потому, что я еще не пытался испробовать на тебе свои чары.
Я язвительно смеюсь:
– Мне, женщине-пирату, выросшей среди других пиратов, приходилось отшивать самых гнусных и настойчивых мужчин. Я не слишком этого опасаюсь.
– А что бы ты делала, Алоса, если бы пришлось отшивать мужчину, который не гнусен и не настойчив?
– Если я встречу такого, то дам тебе знать.
Он смеется. Раскатистым, глубоким смехом.