Инджи решила разжечь огонь в плите, несмотря на лето. Огонь составит мне компанию, думала она и забрасывала топливо в плиту до тех пор, пока пламя не заревело во всю мочь, а Инджи пришлось спасаться бегством на свежий воздух, где она и села на деревянную скамью у входной двери. Она сидела там, прихлебывая чай ройбуш, и слышала в отдалении мычание скотины и крики пастухов. В конце концов даже собаки прекратили гавкать, а над городом заструился вечерний бриз. Инджи уснула с пустой кружкой в руках. Голова ее упала, и она дремала, пока нетерпеливый ветер раскачивал деревья в Кейв Гордже, заставляя ворота дрожать. Подбородок Инджи покоился на груди, а ночные тени тянулись все дальше и дальше, поглощая все вокруг.
Инджи, вздрогнув, проснулась около десяти часов. Стена холодила спину; вокруг было неожиданно темно, и Инджи показалось, что она заметила какое-то движение. Девушка вскочила, но оказалось, что она отсидела ногу, поэтому пришлось ковылять вокруг коттеджа. Было так темно, что она с трудом различала очертания «Пежо». Что это там двигается? Резкий угол мужского плеча, конский хвост и незагорелая часть руки? Она действительно учуяла запах мужского пота? Джонти Джек! — хотела позвать Инджи. Но нет, это только ветер; увы, она одна.
В первый час после полуночи, находясь между сном и явью, ворочаясь в постели из-за влажной духоты, Инджи услышала прекрасный женский голос, поющий оперную арию. Это невозможно, подумала Инджи. Я вижу сон. И снова задремала, чтобы опять проснуться, на этот раз от холода. Поздний ночной ветер врывался в окна, раздувал занавески. Инджи села в постели, испугавшись вздымающихся занавесок и белой вспышки простыни, соскользнувшей на пол. Да, вот оно опять, тихо, почти неслышно: «Vissi d’arte, vissi d’amore — я жила для искусства, я жила для любви».
И тогда Инджи поняла: это голос Эдит, исполнительницы итальянских арий, жены Марио Сальвиати, едва видной сквозь стекло фотографии.
6
Джонти Джек взял себе за правило ближе к вечеру ходить в город, чтобы раздобыть там ведро коровьей мочи. К этому времени ему необходимо было прогуляться, а руки у него просто отнимались от работы с молотком, резцом и деревом.
В этот день он надежно спрятал свой лучший набор резцов позади кучки деревяшек — он видел в городе иностранную машину из Кейптауна, за рулем сидела городская девушка в солнечных очках. Джонти Джек не мог запереть дом, потому что ключа не было; не мог он и передвинуть куда-нибудь Спотыкающегося Водяного, потому что тот прочно врос в землю.
Джонти был убежден, что девушка — журналистка; один такой уже слал ему письма несколько месяцев подряд и ныл, чтобы Джонти согласился на интервью. Так что приехавшая женщина, вероятно, хочет порасспрашивать его. Он потер глаза. Как я хочу убраться отсюда! — подумал он. Может, нужно взять фургон и смыться в Кару Убийц, пока чужая машина не уедет? Чего они все от меня хотят? Неужели не могут понять, что я не делал этой скульптуры?