Но все оказалось не так уж и плохо. Дорогу определенно недавно приводили в порядок, так что Инджи смогла снова распустить волосы, чтобы ветер раздувал их. Совершенно прямая дорога бежала вперед, ее окаймляли невысокие кусты. То здесь, то там Инджи замечала одинокую ферму с задернутыми от солнечных лучей занавесками или с черными дырами в стенах там, где ветер выбил стекла из рам. Неожиданно, почти зловеще, в отдалении возникла огромная гора: темная, нависающая, неправильная.
Гора Немыслимая, говорил ей коллега. Внезапно на этой продуваемой ветром равнине из ниоткуда возникло это видение, массивное, словно от гор у реки Гекс оторвался гигантский кусок и бежал, скрываясь, чтобы мрачно и упрямо прижаться к земле в этом отдаленном месте. «И эта гора», — пробормотал коллега, — «полна тайн».
Инджи подъезжала все ближе и видела, как гора меняет форму и облик, что всегда происходит с горами, стоит приблизиться к ним. Вот она, укрытая тенями, выглядит опасной; потом прячется за колючими акациями, пока Инджи переправляется через брод, и вот уже сверкает серебром в солнечных лучах, а победоносные горные пики важничают, возвышаясь над равниной.
Потом Инджи накрыло холодной тенью Горы Немыслимой, дорога сделалась скользкой, как шелк, пыль вилась над ней, как порошок талька, а структура земли и вельда изменилась. Инджи увеличила скорость, наслаждаясь ровным шуршанием шин по дороге. У подножья горы она увидела забор и засохший, умирающий фруктовый сад — груши или персики? — задумалась Инджи. Деревья стояли искривленные, а вдоль иссохшего участка почвы тянулся серый каменный желоб с заржавленными шлюзными воротами.
Еще один забор, на этот раз окружавший поле люцерны, и первое жилье — голландский коттедж с белоснежными, выбеленными известкой стенами, закругленным фронтоном и ставнями на окнах. Позади дома располагался прямоугольный каменный пруд, на ветру вращались крылья ветряной мельницы, мужчина поднял голову и посмотрел ей вслед, как заметила Инджи в зеркало заднего вида.
Сначала она не поняла, попала ли уже в город или это просто группка небольших усадеб, но по мере продвижения вперед дома стояли все теснее, а за ними простирались ухоженные поля. Инджи смотрела на фруктовые сады и поля, засеянные люцерной, на работников, которые разгибались и смотрели ей вслед, опираясь на лопаты или подбоченясь. Теперь дома стояли вплотную, глядя фасадами на улицу. Они были чистенькими, с приятно ровными линиями, и безо всяких украшений.
Инджи затормозила около старухи с ведром в руках.
— Добрый день, — поздоровалась Инджи. — Я ищу пансион. — Женщина смотрела непонимающим взглядом. Инджи заметила обветренные губы, коричневые зубы и шарф, плотно повязанный на лоб. — Жилье, — сделала Инджи вторую попытку. Но женщина продолжала молча смотреть на нее, и Инджи никак не могла решить, что видит в этом напряженном взгляде — горечь или тупость. — Комнату? — снова попыталась она.