– Ты капсулу-то взяла? – спрашивает Ник. – Самое главное.
– Ну а как ты думаешь? Я же не совсем дура.
– Не совсем, – ухмыляется Ник. И добавляет печально: – Не нравится мне, что ты эту пакость глотаешь. Вернее, вы все…
Как маленький прямо. Не понимает простых вещей, и все тут.
– Капсула совершенно безвредная! – в который раз объясняю я. – Анжелика еще потом такой сироп дает… ну или не сироп, не знаю. Сладкое что-то, короче. И сразу все проходит, даже ноги не ватные.
– Ага, «совершенно безвредная», – ворчит Ник. – Я, конечно, не химик. И даже не фельдшер. Но никогда не поверю, что дрянь, от которой человек полчаса лежит, как паралитик, и почти не дышит, может быть безвредная.
Спорить с ним бесполезно, уж я-то знаю.
– В любом случае я их не каждый день жру. Спецзаказов хорошо если два-три в год. Неделя перед Рождеством, неделя после – и привет.
– И слава богу.
Ник затягивается сигаретой, выпускает дым кольцами – специально, потому что мне нравится.
– Ты там осторожно, – говорит он. – Если что-то не так, вызывай, я буду рядом, сразу прибегу. Телефон-то при тебе?
О господи, да он хуже моей мамы, честное слово. Только и счастья, что курит.
– Ну что, что там может быть не так?!
– Понятия не имею. Я знаю одно: когда люди платят деньги, чтобы им помогли сделать вид, будто они, не вставая из-за стола, кого-нибудь спасли, накормили и обогрели, они, может, полные придурки, но – пусть таких будет побольше. Я согласен. Которые просто хотят в праздничный вечер поглумиться над чужим несчастьем, чтобы кусок своего пирога слаще показался – ублюдки, каких свет не видел, но бояться тут нечего. А вот когда человек платит деньги за то, чтобы на глазах у его семьи и гостей кто-то умер… Не знаю, Ло. Не знаю, что и сказать.
– Да ну. Просто по приколу им, – говорю. – По приколу и все. Или гостей попугать хотят. Это же лучше, чем идти и кого-нибудь убивать.
– Умная ты, – сердито говорит Ник. – Даже слишком. Ну, удачи.
– Надо говорить…
– Ни пуха.
– К черту.
Выскакиваю из машины, иду – сперва вприпрыжку, но постепенно замедляю шаг, как будто страшно устала. Даже косолапить начинаю, как бы от слабости. У меня очень хорошо получается, кошусь на свое отражение в витринах и сама себе верю: какая бедненькая бедняжка! Хоть плачь. Маленькая, худенькая, ни за что не скажешь, что старшеклассница, в каких-то жутких лохмотьях, такие сейчас и в кино не увидишь, ножки тоненькие еле передвигает. Носик от холода красный, ручки, соответственно, синенькие – загляденье! Если бы я бы сама такую на улице увидела, в дом позвала бы горячий чай пить, а мама ее удочерила бы немедленно, без лишних разговоров – что я, свою маму не знаю?.. Ну и вот.