— Мы обычно говорим о несчастных случаях, потому что это звучит менее болезненно — своего рода профессиональное клише. Но боюсь, вынужден сообщить вам, что вашего мужа закололи кинжалом. Ножом для разрезания бумаг. Вот этим.
Она содрогнулась и прикусила зубами перчатку.
— Но это… это… это значит…
— Пожалуй, да. Вы его узнаете? Вы когда-нибудь его видели? Этот нож для бумаг?
— Нет… нет… как закололи?.. Где?
— Здесь в городе, прямо на улице, в супермаркете, если быть точным, около четырех часов дня.
Полное изумление, смешанное с шоком.
— Хотите кофе?
— Да… нет… немного воды… если вас не затруднит.
— Ничуть.
— Господи…
— Не торопитесь. Успокойтесь.
— Простите. Я больше не буду вести себя так глупо. Обещаю.
— Вы торопитесь? Вас кто-нибудь ждет… дома? Дети?
— У меня нет детей. Меня никто не ждет, — печально покачала она головой.
— Значит, вы не станете возражать, если мы займемся бумажной работой? Очень хорошо. Так, начнем как обычно — полное имя, дата и место рождения, да, ваши и вашего мужа, национальность. Оба голландцы? — очень хорошо — адрес… Харбор-Билдинг — это служебный адрес, насколько я понимаю?
Женщина продолжала писать, не поднимая головы.
— Боюсь, я практически ничего не знаю о делах мужа, комиссар, — пробормотала она.
— Тогда начнем с личного аспекта. Сигарету, мадам? — Он дал ей прикурить, напустив на себя самый кроткий и миролюбивый вид, на который только был способен. — Хочу прояснить с самого начала… насильственная смерть, вне всяких сомнений. И боюсь, это явное убийство. Самоубийство даже не обсуждается — простите за откровенность — люди не вонзают в себя кинжалы субботним днем в толпе на оживленной улице вблизи супермаркета. И не падают на нож для разрезания бумаг.
У нее вырвался истерический смешок, но она быстро взяла себя в руки.
— Именно так, — спокойно продолжал комиссар. — Следовательно, предстоит уголовное расследование, а это моя работа, чем и объясняется табличка на двери. И закончится расследование судебным процессом. Когда мы найдем нападавшего, — пояснил он. — Так что в данный момент, мадам, у вас есть выбор. Я веду расследование, и у меня возникнут к вам вопросы. Мы постараемся проявить максимум тактичности, но вопросы могут быть личными, нескромными, даже болезненными. Мне придется осмотреть ваш дом.
Она беспомощно смотрела на него, казалось не понимая ни единого слова. Но на самом деле просто пребывала в шоке.
— Я пытаюсь объяснить, что у вас может возникнуть желание получить совет, профессиональную помощь, некую защиту. Нет-нет, это ни в коей мере не означает, что я подозреваю вас или считаю виноватой. Я лишь хочу вас предупредить. Вам может показаться, что я в некотором роде обманываю вас… Вы меня понимаете?