Лёгкие начинают гореть, требуя сделать вдох. Альды способны задерживать дыхание, но не навечно же, да и активные действия сжигают кислород удивительно быстро…
Йар поворачивается к последней травнице – Асии… и понимает, что на неё не действует магия времени. У пророчиц вообще особые отношения с Его Величеством временем, оно не подчиняется им так, как альдам, но зато милостиво позволяет видеть любой свой момент, и оно течёт для них всегда одинаково, так, как есть на самом деле, кто бы что ни творил рядом. Сейчас это открытие его лишь дополнительно злит. Возможно, потому, что он делает-таки вдох… Надо отдать Асии должное – она не сидела сложа руки, воздух горчит теперь не только от запрещённого зелья ярости из браслета Лиши, но и от ликавки, и примешивается ещё какой-то запах – что-то бросила травница в костёр, что-то, что должно помочь. Но концентрация противоядия пока ещё слишком мала, а может, оно само слишком слабое, из подручных средств, куда ему до универсального, которое Йар извёл на Брана… и вдох приносит не облегчение, а новую волну гнева и злости.
Асия застыла, глядя на него огромными, пронзительно-синими глазами, и он тоже не двигается, пытаясь обуздать чужое, навязанное ему лютое исступление.
Это невозможно. Но почти удаётся.
Вернее, ему бы даже наверняка удалось, стой девушка неподвижно и дальше. Но она отступает на шаг, и спешно достаёт из небольшой сумки на поясе шарик с парализующим зельем. Йар прыжком оказывается рядом, стискивает до боли, но ещё не до хруста, тонкое запястье, так, что она не успевает этот шарик раздавить – вряд ли травница собиралась швырять в него парализующим зельем, бесполезно же, скорее, хотела повторить уже проделанный ранее трюк и измазать себя… С трудом размыкая сведённые уже совсем неконтролируемой яростью челюсти, требует:
– Брось.
Асия моментально разжимает пальцы.
Жаль, что это её уже не спасёт.
Я никогда раньше, кроме как в видениях, не смотрела в глаза смерти. Никогда не хотела в них смотреть, и уж точно не предполагала, что у моей смерти будут зелёные глаза будущего короля альдов. Совсем не такие, как в моём последнем видении – там они были холоднее льда и мертвее самой мёртвой пустыни, меня же он собирается убить со всей страстью и максимальным удовольствием…
В воздухе ещё слишком много отравы, чтобы на что-то надеяться, я с одной стороны в каком-то оцепенении, а с другой у меня самым позорным образом стучат зубы. Альд в ярости – это страшно. Очень и очень страшно. Моя правая рука словно в тисках, и я боюсь даже пальцем пошевелить, чтобы захват не стал ещё туже, а альд ещё злее, хотя куда уж ещё… Сейчас я помню как никогда прекрасно, что альду ничего не стоит раздавить человеческие кости.