Когда Люси добралась до хижины, ее ботинки и джинсы были облеплены черной грязью. Стоя под козырьком крыльца, Грё разговаривал с двумя жандармами в форме. Она поздоровалась, сняла накидку и, тряхнув волосами, попыталась хоть немного обсушиться.
– Будьте осторожны, смотрите, куда ступаете, – предупредил ее один из жандармов, когда она толкнула дверь.
Едва войдя, она тотчас заметила внутри нечто вроде колышущегося моря, отливающего желтым и красным. Люси замерла.
– Спички, – пояснил идущий следом за ней с мощным аккумуляторным фонарем в руке Грё. – Думаю, за всю свою жизнь курильщика я столько не использовал.
Три четверти поверхности пола были усеяны мелкими деревянными палочками. Сколько их? Тысячи?
В углу Люси заметила веревки. Она подняла голову. На левой стене пламенела написанная чем-то красным, напоминающим кровь, фраза: «Принеси ключ. Возвращайся позлить Других. И отыщи среди спичек то, что мы собой являем. До 4:00».
Рядом Люси разглядела следы грязи.
– Это они натоптали? – прошептала она.
– Ну да, – подтвердил майор. – Они отбыли незадолго до нашего появления, но ничего, они совершили промах – не сильно напачкали на месте. Здесь все нетронуто.
– А ты? Ты что, приехал один?
– Разве вы не видели на шоссе Адамкевича? Он остался возле разбитых машин. Там два трупа, он пытается понять, нет ли связи со всем этим чертовым бардаком… пусть даже это маловероятно… Ну да вы же его знаете, вечно сует повсюду свой нос…
Грё высморкался и спросил:
– Вы можете наконец объяснить мне, что происходит? Кто такая эта Манон Муане, твердо уверенная, что ее мать жива, хотя та померла сто лет назад?
Молодая женщина кратко изложила коллеге ситуацию. Скитания Манон. Неотложка. Амнезия.
– Да… поганая история, – заключил Грё, поглаживая усы.
Люси, крепко сжав губы, вертела в руках мобильник. Мокрые джинсы прилипли к телу. На редкость противное ощущение.
– Ладно… надо зафиксировать место происшествия. Я позвоню в дежурку научной лаборатории, пусть пришлют к нам группу для отбора первых образцов, пока не рассвело.
– Вы уверены? Судмедэксперты не любят, когда их беспокоят по ночам. У нас нет тела.
– Незаконное лишение свободы наказывается по меньшей мере двадцатилетним сроком заключения, так что, уж ты мне поверь, мы сейчас побеспокоим этих господ. А ты видел это гнусное послание? У тебя фотоаппарат есть? А полипропиленовые ленты? Латексные перчатки? Мне бы хотелось взглянуть поближе.
– Да нет, я как-то не привык разгуливать в костюме Белого Кролика[9].
– А в багажнике?
– Ну, кое-что найдется…
– Тебе улыбается сгонять туда-сюда в эту грозу?