— Ясно, — синхронно кивнули те.
— Вперёд.
Все трое, спокойно, будто так и надо, вышли, прошли ворота, дошли до сторожки и скрылись внутри.
— Уф-ф, получилось, — выдохнул я, заметив, что главстаршина также глубоко выдохнул.
Он построил тут же в бараке людей, а то разброд у людей начался от волнения, и, подойдя ко мне, негромко, но чтобы все слышали, спросил:
— А что там с начальником порта случилось?
— Инфаркт заработал, сердешный. Споткнулся о порожек, и на нож упал… спиной… раз восемь.
— А инфаркт?
— Испугался, что живым хоронить в могиле начали, вот сердце и не выдержало.
— Ага, — глубокомысленно кивнул Евстигнеев и усмехнулся. Сам виноват, на дурацкий вопрос — такой же дурацкий ответ. Кто в таких случаях живых оставляет? Понимать должен. Судя по смешкам, мои ответы некоторыми были оценены правильно. — Это хорошо. Эту мразь я бы своими руками…
— Счёты к нему есть? — покосился я на него.
— Ещё какие! Андрюху, рулевого нашего, приказал запороть, ну его насмерть и высекли. Ещё случаи были…
— Понятно.
Ждать пришлось минут десять до того, как из сторожки вышли чисто выбритые бойцы в трофейной форме. Видимо, за время плена они успели запомнить, где какая деталь амуниции находится, так что я своим придирчивым взглядом не приметил недостатков. Открыв ворота, они стали выводить пленных. Играли неплохо, меня устроило. И пока всех выводили, под их прикрытием я вышел и шмыгнул за пакгауз, а там уже кустарник. С Евстигнеевым мы уже обо всём договорились. Так что, покинув через лаз порт, я побежал к выходу. Находившиеся там два немца и два полицая, но другие, видимо смениться успели, уже заметили колонну пленных, что шла в их сторону, и лениво перебрасывались предположениями, куда их ведут. Поэтому я фактически работал в спины. Всегда бы так.
Хорошо, конвой те рассмотреть детально не успели, иначе бы поняли всё. Тут все всех знают. Я работал быстро. Четыре выстрела и пятый, добивающий, один подранком оказался. Это не у меня рука дрогнула, это пуля кривая. Дальше наши знают, что делать: тела спрятать, оружие конвойные понесут, и все двинут к гаражам. А я туда сразу побежал. По пути на минуту встал у входа за углом и, выбив гильзы, вставил свежие патроны. Всего пять штук в запасе осталось. Часовой был на въезде у ворот, ещё в боксе продолжались работы. Пристрелив его — наши сами его на территорию затащат и спрячут, — сам побежал к боксам. Из него вышел немец в галифе и майке с орлом на груди и, вытирая руки, с удивлением смотрел на меня. Руку с оружием я спрятал за спину. Тут он, видимо, заметил лежавшего часового, ноги точно мог увидеть, вильнул глазами в ту сторону, открыл было рот, чтобы заорать, но в него вошла пуля. Забежав в ремонтный бокс со смотровой ямой, я присел и направил ствол на двух бойцов в нашей форме. В потрёпанной красноармейской, но вполне чистой.