— Ну что, господа предатели. Вы тут технику всю знаете? Нужно два грузовика на ходу. Покажете — живы останетесь, нет — пристрелю, как собак.
Тут я заметил, как вильнул взгляд одного, дважды показав мне взглядом, что за машиной кто-то стоит. Чуть склонив голову вбок, я рассмотрел за задними колёсами ноги в сапогах. Немецких. Выстрелил в щиколотку и, когда немец, вскрикнув, упал, добавил в голову. Готов. Хм, унтер, да ещё с полуоткрытой кобурой на поясе. Нормально.
— Так что, помогать будете? — сделав вид, что ничего не произошло, продолжил я.
— Да, — сказал тот же, что на немцев указал.
— Ну и отлично. Вылезаем, все железки в яме оставляем.
Обойдя машину, пока эти двое вылезали, отстегнул ремень и снял его вместе с кобурой. Закинув ремень на плечо и конвоируя обоих технарей, а может, и водителей, позволил им покопаться в кармане того немца, которому я пулю в открытый рот отправил, и достать ключи от боксов. Они и открывали боксы.
Тут, заметив движение, я повернул голову и увидел женщину в обычной сельской одежде, что, прижав руки ко рту, рассматривала нас. Обоих немцев, у входа в бокс и у ворот, она видела, наверняка всё поняла. Я даже сделать ничего не успел, как она шустро скрылась за углом здания, из-за которого, видимо, и вышла. Ну ладно, надеюсь, не выдаст.
Бойцы завели два ЗИСа и выгнали их, и в это время, раскрыв ворота, во двор стали проходить пленные под конвоем трёх переодетых солдат. Я даже вздохнул с облегчением, мало ли, пока они шли, могли нарваться на патруль.
— Быстро грузимся! — стал командовать я, и строй рассыпался, все побежали к машинам. — Водители — в кабины!
— Товарищи, возьмите нас с собой! — упав на колени, вскрикнул тот, что на унтера указал. А вот второй молчал, только исподлобья зыркал. С вида оба русские, наш тип, славянский.
— А этот что? — опередив меня, спросил главстаршина, кивнув на второго.
— Он остаётся. Егор сам немцам сдался.
Револьвер снова дёрнулся у меня в руке от отдачи, пуля вошла второму хиви в сердце. А оставшемуся я указал на кузов ближайшего грузовика и повернулся к Евстигнееву, протягивая ремень с польским «висом».
— Держи, старшина, подарок. Редкий трофей.
Устроившись в кабине первой машины, только сев так, чтобы меня снаружи не было видно, лишь изредка высовывался, чтобы осмотреться, велел выезжать со двора на улицу. Двое матросов уже отнесли тело часового в бокс, скинув в смотровую яму к остальным, и, на бегу догнав второй грузовик, забрались в кузов. И мы поехали.
— Да не гони ты, успеваем, — притормозил я водителя. — Сейчас на перекрёстке направо.