Сейчас, когда я прошёл половину пути до Щецина, моё внимание и привлекло это бормотание вдали. Скользя быстрым шагом, я приблизился к местонахождению неизвестных. Одет я был в свой чёрный матросский комбез, под ним тельник, на ногах флотские ботинки, они у меня уже разношены, да и привык я к ним, ногам удобно, не натираются, а это важно. На поясе — пистолет в кобуре, фляга, нож, подсумок с мелочами, на груди — бинокль, на боку — планшетка, а за спиной — солдатский немецкий ранец. В руках — одна из тех малокалиберных винтовок, которую взял трофеем в охотничьем магазине. Я уже почистил её от консервационной смазки, зарядил, но пока не испробовал, поэтому она не пристреляна, и я, скажем так, в ней пока не уверен…
Выглянув из-за дерева, я рассмотрел метрах в тридцати троих мужчин в лётных комбинезонах. У одного американская лётная куртка, с мехом на воротнике. Ха, летом зимняя куртка? Высотники? Пожалуй. То, что это не немцы, ясно, но сразу, радостно лыбясь, я к ним не рванул. На наших они тоже мало походили. Поначалу я подумал, что это могут быть наши лётчики из дальнебомбардировочной авиации, что совершали налёт на Берлин, но, присмотревшись, покачал головой. Не-е, точно не наши. Даже не близко. Да и разговор начал лучше слышать: на английском общались, поэтому — или англичане, или американцы. Я вскинул винтовку к плечу, собираясь заодно её опробовать, но, подумав, опустил. Хрен с ним, не буду брать греха на душу, а очень хотелось. Да и не виноваты, в принципе, эти простые летуны, что их лорды и президенты творят, лишь исполнители. Хрен с ними, пусть живут.
Развернувшись, я тихо отошёл в сторону и побежал дальше. Помогать им я даже не думал, пусть спасибо скажут, что не пристрелил. Мне они не друзья и не союзники. Хотя курточку ту, лётную, я отцу подарил бы. Вещь хорошая.
Оббежав кустарник, я замер, внимательно вслушиваясь в звуки леса. Точно, вот во второй раз собачий лай донёсся. Разобрать трудно, но злой лай, с признаками азарта. Достав из планшетки карту, только утвердился в уверенности. Поселений вблизи нет, хутор если только какой. Да и по голосу пёс служивый, деревенские так не лают. Похоже, немцы о лётчиках знают, и идёт облава. Блин, фигово, побежим-ка мы обратно. Но сначала подошву ботинок одной хитрой травкой обработаем, чтобы след сбить. Я её совсем недавно видел, вот до неё сначала и пробежимся.
Оторвав стебель нужной травы, я размял её сперва, чтобы сок пустить, и стал втирать в подошвы. Пока занимался этим, раздумывал. Ночью я бодрствовал, шум если и был, то только от судовых двигателей, а вот авиации этой ночью я не слышал. Ведь наверняка сбили их ночью. Вопрос, какой ночью и что те тут делали. Правда, могли и днём в землю вогнать, как раз сегодня, когда я отсыпался после тяжёлого ночного перехода. Могли? Да могли, могли. Вот только не летали союзнички днём, знали, что для них это смертельно опасно. С другой стороны, та куртка на одном из летунов показывала, что наверху очень холодно. Ну, в это я поверю, и вполне возможно, что эти высотники летали на недоступной для немецких истребителей-перехватчиков высоте. Но ведь как-то их сбили, возможно, тяжёлой зенитной артиллерией. Факт в том, что англичане здесь, на земле, и на них идёт облава. Против этого я ничего не имею, пусть тоже хлебнут баланды в концлагерях для военнопленных, однако немцы мне мешали. Значит, нужно сделать так, чтобы они быстро нашли летунов, повязали их и, свернувшись, отбыли по местам базирования. Я, конечно, лодку хорошо спрятал, но при такой облаве да с собаками могут и найти.