— Тебя Стрекозой звать будем, согласна?
Я пожала плечами.
— Деньги нам из казны выделяют. Как на границе водится, богатство небольшое, оклад — три серебрушки в месяц. Живешь-то где?
— Я еще не нашла.
— Не беда. Скажу в поселке, что родня ты моя дальняя, а Веснуха тебя проводит и дом подыскать поможет. Сейчас и ступайте, пока светло. Затемно лучше за околицу не соваться без дела.
Я согласно кивнула, а Веснуха уже подхватил мой саквояж и пошел к двери на улицу.
Я оглянулась на своего неожиданного благодетеля и от всей души сказала ему:
— Спасибо.
— Да что там, — махнул он рукой, — коли к нам добралась, так нужда заставила, а кто человеку в нужде не поможет, тот и сам не человек.
Я отвернулась и быстро пошла вслед за рыжим парнем, чтобы Магыч не заметил блеснувшую на ресницах слезу.
— Эй, Стрекоза, а ты в избушке-то жить привычная?
— Приноровлюсь как-нибудь. Скажи, откуда прозвище такое, Магыч?
— Ну так он здесь самый сильный маг, всем магам маг, отсюда и прозвище.
— А он сам местный?
— Неа, пришлый он. Среди местных с такими способностями не рождаются. Таких как я тут по пальцам пересчитать, — парень гордо выпятил грудь.
— А цвет дара своего знаешь?
— Желтый у меня, Магыч сказал.
Неплохо для такой деревеньки, и для поиска людей достаточно. Вряд ли сейчас цвет моего дара отличается от его, душевные переживания всегда плохо на нем сказывались.
— А у тебя какой?
— Такой же.
— А маячок почему синий получился?
— Не знаю, наверное, даром лучше владею, школу хорошую прошла, тренировки…
— Меня Магыч тоже знаешь как тренирует!
— А куда мы идем?
— К старосте. Он тебе дом выделит, как новому работнику. Попрошу, чтоб поближе к частоколу, не надо будет через всю деревню на работу бегать.
Старостой оказался хитроватый мужичонка лет сорока пяти, небольшой, кругленький, как румяный колобок, глазки пронырливые, уши торчком, а на голове большущая лысина.
— С чем, Веснуха, пожаловал? — спросил он моего сопровождающего, кидая на меня косые взгляды.
— Да вот, родня Магыча нашего, он говорит, нужно пристроить сиротинушку. Работать у нас в башне будет.
Я стояла, делая честное выражение лица и притворяясь, что все правда и все про меня. Ну я ведь сирота, а что Магычу родней не прихожусь, так это мое дело.
— И что, совсем девчина без родни осталась?
— Да как же без родни, Магыч-то родня.
— Так он за нее ручается?
— А то ж!
— Ну коли ручается, то пускай работает.
Парень хмыкнул. Можно подумать, Магыч у старосты бы разрешения спрашивал, кому у него работать, а кому нет. Староста же, напустив на себя серьёзный и суровый вид, важно обошел меня по кругу, почесал затылок, а после сказал: