Чувствуя прилив возбуждения, я написала: «Дай подумать».
Чего бы мне хотелось сделать с ним, если бы мы были вместе? Я представила, его большое тело, растянувшееся на моей кровати, в моей квартире. Попыталась сосредоточиться на его прессе, груди, руках…, но поняла, что думаю только о его глазах. И его губах.
Я написала: «Представь нас, на моей кровати. Мы целуемся. Затем ты чувствуешь мои руки на своей талии…» Я сама это представила, одев его, в одежду, которую посчитала подходящей для холодной Дарренской ночи — в его пижамных штанах. «Я развязываю узел твоего шнурка, спускаю пояс». Я нажала «Отправить» и занялась следующей инсталляцией.
«Просто представь, мы целуемся, а я глажу тебя между нашими телами. Этого я хочу прямо сейчас. Почувствовать, какой ты твердый и возбужденный. И доставить тебе удовольствие. Если ты прикоснешься к себе, перед сном, представь, что это моя рука. Я этого хочу».
Я ждала, кажется, вечность его ответа.
«Как я кончу? На твою руку?»
Меня обдало волной жара, сжигая остатки нервов. Мои пальцы теперь стали неуклюжими. «Немного на мою руку. И на свой живот. На эту теплую, бронзовую кожу. Белое на бронзовом». Мое тело дернулось от этой картинки. Я нажала «Отправить».
«Ты меня вытрешь?» — спросил он, и мир пошатнулся.
«Да, вытру». Я практически чувствовала его дрожащие пальцы в своих волосах, пока я вытирала его кожу. «Все, что пожелаешь».
Боже праведный, почему он так далеко? Почему я нахожусь где-то на этой планете, только не рядом с этим телом, этим голосом, этим мужчиной? Моим мужчиной.
«Этого хватит, чтобы ты заснул?» — напечатала я.
«Вполне. Что нужно тебе?»
«Я буду представлять все, то же самое, как только мы пожелаем друг другу спокойной ночи».
«Хорошо. Представь, как я произнесу твое имя, в тот момент, когда ты вознесешь меня к небесам», — писал он. «В тот момент, когда ты отправишься туда сама».
«Хорошо. Может, ты мне позвонишь завтра? Спокойной ночи, Эрик».
«Спокойной ночи, дорогая. Я скучаю по тебе».
«И тебе. Счастливого Рождества. Приятных снов. В итоге :-)».
И через двадцать минут, я сама спала как младенец.
* * *
К тому времени, когда на следующее утро я спустилась, мой отец уже отправился патрулировать. Он был самым старшим, что автоматически мог брать выходной в праздник, но обычно этого не делал. Работая в Рождество, он имел право на плавающий выходной, и заканчивал около двух дня, а все это время какой-то «молодой щеголь» мог отоспаться со своей семьей. В любом случае он всегда просыпался около пяти, а мама придерживалась этого графика. Я же с другой стороны, без четверти одиннадцать сонно спускалась вниз по лестнице все еще в пижаме.