— Она не платит тебе тем же, Эрик. Если тебя арестуют за то, что ты нарушил условия освобождения, или хуже…, чем ты сможешь помочь ей тогда?
— Энни, мы раздуваем из мухи слона. Я еду туда, только, чтобы поведать семью. Тот факт, что я не рискую работой — не прогуливаю смену, чтобы метнуться туда в туже секунду как его выпустят — должен быть показательным, что у меня появились какие-то рамки, нежели прежде.
Я вздохнула, выпуская пар.
— Шансы таковы, что он даже не захочет с нами связываться. Он трус. Я думаю, он не хочет, чтобы я его снова избил, а моя сестра не выдвигала обвинений, так что ему не за что ей мстить. Кто-то другой сдал его. Это все только ради предосторожности, хорошо? Я не идиот. Я не собираюсь делать ничего жестокого, если только меня действительно не вынудят.
— Дерьмо…
— Послушай, милая. Я люблю тебя. Но ты не знаешь меня так хорошо, как ты думаешь.
Я раскрыла рот и уставилась на него, словно меня ударили. Он заметил это.
— Прости. Я не хотел сказать, что ты не знаешь меня совсем, но эти вещи… Ты не понимаешь меня, я вижу. Или что это значит для меня.
— Нет. Не понимаю. — Потому что это сумасшествие.
— Мне бы хотелось, чтобы ты просто доверяла мне. И моим решениям.
— Мне бы хотелось, чтобы ты понял насколько смешно, то, что ты даже рассматриваешь вариант поехать домой.
Он не ответил, сухожилие на его челюсти напряглось в тусклом сиянии.
Я отвернулась, уставившись на огни вдалеке. Боже, это будет утомительно долгая поездка.
* * *
Когда мы, наконец, доехали до окраин Даррена, я понятия не имела, чего ожидать в дальнейшем. Я просто скажу ему спасибо, что подвез, и на этом все? Мы все еще… друзья?
Неизвестность убивала меня. Убивало то, как быстро наши теплые объятья обернулись в холодные споры. Все через что мы прошли с момента его освобождения, и как близки мы стали за эти две с половиной недели, что я думала нас ни что не сломит, но теперь… сейчас я ничего не чувствовала от Эрика. Словно наша связь умерла, провод перерезало моим почти ультиматумом. Мне было так больно, как будто мое сердце сжали в кулак.
— Что случится, когда мы доедем до моей квартиры? — спросила я, первые слова, прозвучавшие между нами за последний час или больше.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты просто высадишь меня или…?
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Боже, вечно это «что хочу я».
— А что ты хочешь? — возразила я. Однажды я сильно жаждала его безразличия, сейчас я просто до смерти устала от него.
— Я хочу того, что хочешь ты, — сказал он устало, но настойчиво, а внутри меня все кричало.
Мы добрались до моего здания, и он остановился напротив бара. Он заглушил мотор и посмотрел мне в глаза, при уличном и неоновом свете.