Этот порыв вызвал у меня головокружение.
Он сглотнул и выглядел чуточку пьяным.
— Боже, ты прекрасна.
— Помнишь, — прошептала я у его губ, — когда ты попросил меня надеть мое самое сексуальное белье для тебя?
— Ага.
— После этого я специально купила белье. Потому что у меня не было белья, в котором я бы чувствовала себя сексуальной. Я купила его и надела на следующей неделе, как ты и просил.
Он тяжко выдохнул, словно был в агонии.
— И оно сейчас на мне.
Его жгучий, горячий взгляд поймал мой.
— Ты надела его сегодня, зная, что мы окажемся…
— Я не знала. Но я надеялась, что мы все вернем назад. Возможно, в некотором смысле, я планировала, что мы все вернем назад.
Между жаждущими поцелуями он промурлыкал:
— Я хочу увидеть.
Я позволила ему задрать подол своей футболки, чтобы он смог взглянуть на мои трусики. Увидев их, он казался таким же измученным, как и я, когда наблюдала за его раздвинувшимися губами и оголодавшим взглядом. Он потянул за кофточку, и я прогнулась на матрасе, чтобы он смог задрать ее, затем я сняла ее для него. Легким толчком он перевернул меня на спину и встал на колени между моих ног. Я была готова к его агрессии, но он только смотрел на меня. Упивался мной своим жаждущим взглядом.
— Зеленое, — сказал он с легкой усмешкой.
Я усмехнулась в ответ, перестав нервничать.
— То, как ты говорил о растениях и о лете…, оно показалось мне более экзотичным, чем черное или красное.
Он кивнул, поглаживая меня от голени к бедру, вверх и вниз, снова и снова.
— Оно идеально. Ты идеальна.
Ожидание стоило всех этих лет?
— Я почти рада, — промурлыкала я, — что закрылась от всего этого настолько много лет. Если это значит, что я смогу снова все это познать, вот так. Испытывая это так… интенсивно, пожалуй. Хотеть этого так сильно. С тобой.
У него не было слов, только действия. Мы снова перевернулись набок, и его нога протиснулась между моими ногами, два рта пожирали друг друга. Я схватилась за его футболку, пока он не отшвырнул ее. Его теплые руки легли на мою грудь, большой палец скользил взад и вперед, быстрей и быстрей, когда напрягся мой сосок. Я забыла, что могу столько чувствовать там, и как это усиливало напряжение между моих бедер. Я гладила его грудь и предплечья, его жесткий пресс, гребень его бедер. Все те великолепные формы, на которые я бесстыдно украдкой наблюдала из окна своего офиса, внезапно стали обжигать мои ладони. Я представила, как он изгибается, как вбивается в меня, и одним махом голод перерос из мучительного в болезненный.
— Я хочу почувствовать тебя, — прошептала я, затем пососала его губу. — Покажи мне.