Оказывается, если изо дня в день работать говнопроводом, в смысле, собственноручно преумножать число дрянных идей и поганых картинок, довольно быстро перестаешь быть
чем-то еще. Дело даже не в том, что устаешь и изнашиваешься, просто дизайнеры из Небесной Канцелярии брезгуют брать тебя в руки, и, когда им приспичит в очередной раз слегка улучшить реальность, они возьмут другой карандаш, благо художников как собак нерезаных, в чем, в чем, а в инструментах у ангелов, ответственных за красоту мира, никогда не будет недостатка. Неудивительно, что с тех пор они преспокойно обходятся без меня. А я без них стал бессмысленным комком кишок и нервов – бесполезным, несчастным и очень злым. Глупо сердиться на Галку за то, что она не захотела оставаться рядом с таким типом. Я бы тогда сам от себя сбежал, если бы придумал способ более действенный, чем литр вискаря в день.
Словом, я мог бы с чистой совестью сказать, что, по большому счету, именно из-за Герыча мы с Галкой тогда и расстались, если бы не был уверен, что всякий человек сам себе колесо фортуны и черт из табакерки, единственная и неповторимая причина собственных бед. Это только сдуру кажется, будто мир полон злых, во всем виноватых людей. Он-то, может, и полон, но это несущественно.
– Ничего не понимаю, – говорит теперь Герыч. – Какая Галя? У тебя тогда не было постоянной телки… да-да, прости, старик, не телки. Прекрасной, блин, дамы. Но все равно не было. Рыжая? Ты смеешься, что ли? Думаешь, я помню всех твоих баб десятилетней давности? Я своих-то уже забыл.
– Бабы во множественном числе, – объясняю, – были уже потом, когда… Короче, когда она ушла. А когда мы с тобой только начинали вместе работать, у меня была жена Галя. Рыжая. Длинная, почти с меня ростом.
– Мне все-таки кажется, ты уже тогда был свободный человек, – вздыхает Герыч. – Рыжую жену я бы запомнил… Ну, или нет. Бухали мы тогда много, все перепуталось.
Это да, бухали люто, святая правда и хоть какое-то объяснение. Надо же, Галку забыл. А ведь клеился к ней, пока я не объяснил, что этого делать не надо, да и потом облизывался тайком. Я, собственно, почему с Герыча начал – думал, может он потом за Галкой приударил, хрен их обоих разберет, конечно, но из этого вполне могло что-то получиться, Герка красивый, черт, по крайней мере, тогда был.
Ладно, – решил я, – поехали дальше.
Телефонный номер наших тогдашних квартирных хозяев давным-давно изменился, а тетя Люда, у которой мы перед этим снимали комнату в коммуналке, по словам взявшего трубку мужчины, уехала к детям в Америку. Зато, перерыв все книжные полки и перетряхнув папки с документами, я нашел бумажку с именем «Марина А.» и телефонным номером. Марина А., Марина, Марина… Точно, Алексакова. Была у Галки такая подружка, она даже ночевала у нас в коммуналке пару раз, когда с мужем ссорилась. Может, они до сих пор дружат?