Женщину на другом конце провода действительно звали Мариной, однако она утверждала, что у нее вообще ни одной знакомой Гали нет, и не было никогда, только, первую жену отца Галиной звали, но ей сейчас, по идее, не меньше шестидесяти, так что вряд ли…
– Ох, вряд ли, – согласился я. И зачем-то спросил: – Извините, а ваша фамилия Алексакова?
– Была… ой. Неважно, теперь другая, – ответила женщина и быстро положила трубку. Наверное, испугалась, что незнакомый, ошибившийся номером человек откуда-то знает ее прежнюю фамилию. А я чуть не умер на месте, потому что ладно бы – просто Марина, нормальное совпадение. Но фамилия. Алексакова, не Алексеева, не Александрова – в смысле, не такая уж распространенная. И ни одной Гали не знает. Или врет? Наверняка врет. Потому что если нет, откуда, скажите, на милость, у меня взялся ее телефон?
Я начал понимать, что искать Галку – куда более надежный способ сойти с ума, чем просто сидеть и ничего не делать. Надо остановиться, вот прямо сейчас, – сказал я себе. – Забыть эту Марину, забыть Герыча с его провалами в памяти, успокоиться и ждать. Галка сама найдется – сейчас, или потом, когда я эти идиотские мосты нарисую. Сама приедет, она обещала. И все, все, все.
Но хрен я, конечно, остановился.
Дальнейшие поиски старых бумажек с телефонами Галкиных подружек не дали никаких результатов. Но я не сдавался. Вспомнил, что в наши трудные времена Галка подрабатывала редактурой и переводами в каком-то крупном издательстве – я не вникал, в каком именно, и это, конечно, довольно много обо мне говорит. Когда она от меня ушла, наверняка к ним вернулась, платили там, конечно, копейки, но хоть что-то для начала. И возможно до сих пор работает в издательстве, не в том, так в другом, оно дело такое – раз зацепишься, и, если чего-то стоишь, всю жизнь будешь нарасхват, сам так живу. Поэтому я просто последовательно обзвонил все питерские издательства, такие романтические истории секретаршам рассказывал, что они как миленькие бросались поднимать архивные документы, чтобы помочь неведомой переводчице Галине Линник воссоединиться с прекрасным принцем на бледном коне. Вотще. Галкиного имени не нашлось ни в одном из списков. Вероятно, то ее издательство все-таки прогорело и больше не существует, по крайней мере, я очень хотел в это верить. Не то чтобы я желал им зла, просто крах издательского дома устраивал меня гораздо больше, чем исчезновение моей Галки из человеческой памяти и бухгалтерских документов.
Отчаявшись, я даже бременской галерейщице Кларе пытался звонить; понятно, я не надеялся, что она подскажет мне Галкины координаты, уж ей-то откуда бы знать, просто хотел поговорить наконец с человеком, который помнит, что у меня была жена Галя. Но и тут ничего не вышло: домашний телефонный номер Клары теперь принадлежал какой-то Паулине, а рабочий – пиццерии. Последнее упоминание галереи «Клара Цейн» в интернете – шестилетней давности, потом, надо понимать, контора накрылась медным тазом. Жалко, – подумал я, – и тут же мстительно прибавил: а вот не фиг было обижать художников! Хотя и сам, конечно, уже давно понимал, что Клара была сущий ангел и делала что могла, просто – ну, такая жизнь.