– Никто никогда не говорил со мной так нагло, – проворчал он.
– Возможно, если бы с вами так разговаривали, у вас были бы манеры получше.
– Достаточно! – рявкнул Никос. – Я устал от вас. Меня утомляет ваш голос. Я совершенно уверен, мой сын тоже сыт им по горло. – С этими словами он вышел за дверь.
Ошеломленная, Джорджия упала на диван в гостиной и поджала под себя ноги. Ей казалось, что она пережила крупное сражение и проиграла.
Никос Панос не был похож ни на одного ее знакомого, и она искренне надеялась, что подобные персонажи больше никогда не попадутся на ее пути.
Прошло несколько минут, но она продолжала дрожать. Она не боялась Никоса, а просто перенервничала.
В дверь постучали.
– Да? – произнесла она, будучи слишком усталой, чтобы встать с дивана.
На пороге стоял Никос. Он был таким же недовольным, как и десять минут назад.
– Можно войти? – спросил он.
– Если мы закончили спор, – ответила Джорджия.
Он прошагал к ней:
– Я тоже не в восторге от ссоры.
Она выгнула бровь, но промолчала.
Он ходил туда-сюда по гостиной, стиснув зубы. Его блестящие черные волосы были взъерошены, но все равно красиво обрамляли его лицо. Когда Никос не разговаривал и не раздражал Джорджию, он выглядел очень привлекательным.
– Я не диктатор, – сказал он наконец, повернувшись к ней, скрестив руки на мощной груди. – Я обычный человек. Вот и все.
Он казался почти уязвимым. У Джорджии заныло в груди, а к горлу подступил ком.
– Простите, если я вас обидела, – осторожно произнесла она. – Но здесь для меня все чужое. Мне неуютно.
– Я не старался вас унизить, а просто пытался помочь вам.
Она чуть не улыбнулась, но потом вспомнила его последние слова:
– Вы жестоко упрекнули меня в том, что ваш сын сыт по горло моим голосом.
Никос ничего не сказал. Он просто смотрел на нее.
К горлу Джорджии подступил ком, на глаза навернулись жгучие слезы. Она никогда не плакала перед незнакомыми людьми. Сцепив руки на коленях, она быстро заморгала.
– Ваш сын живет в моем теле. – Ей было трудно говорить. – Он даже не знает вас, Никос. Он сейчас знает только меня. Мой голос. Мое сердцебиение. И к вашему сведению, ему нравится и то и другое.
На виске Никоса пульсировала жилка.
– В этом я не сомневаюсь, – тихо сказал он. – Уверен, он думает, что вы его мать.
Чтобы не расплакаться, Джорджия отвернулась и до крови прикусила нижнюю губу. Никос прав. Этот ребенок потеряет свою мать так же, как Джорджия потеряла свою… Как несправедливо. Но она приняла решение, чтобы обеспечить будущее своей сестре. Это единственное, о чем Джорджия должна думать в нынешних обстоятельствах.