– Потому что они были миссионерами?
– Они любили свою веру и свою работу. И друг друга. Они были счастливы.
– Но когда они умерли, они оставили тебя и твою сестру без денег.
Джорджия пожала плечами:
– Деньги не делают людей счастливыми. Деньги нужны только для того, чтобы делать покупки.
Никос сдвинул брови:
– А что же сделает тебя счастливой?
– Работа, которая придаст смысл моей жизни.
– Работа врача?
Джорджия кивнула:
– И любовь к моей семье. Это сделает меня счастливой.
Они дошли до такси. Никос открыл заднюю пассажирскую дверцу, но Джорджия медлила.
– Мы должны ехать на машине? – спросила она. – А нельзя немного прогуляться?
– До Хоры недалеко. Мы заедем в город, а потом вернемся в гавань.
– Сколько времени это займет?
– Минут пятнадцать-двадцать.
– Давай пойдем пешком, – предложила она.
Никос поговорил с водителем такси, но тот покачал головой и указал на часы. Никос пожал плечами, достал бумажник и расплатился за проезд.
– Водитель не сможет нас ждать, – объяснил он. – Водитель должен отвезти свою мать к врачу. Но он сказал, у таверны всегда есть такси. Мы без проблем доберемся обратно в Катаполу.
Они зашагали вперед, и Джорджия взяла Никоса под руку:
– Давай здесь заночуем?
– Мы должны вернуться.
– Почему? Ты босс. Ты устанавливаешь правила.
Никос ни разу не видел Джорджию такой за почти две недели, что она провела на Камари. Сегодня она казалась веселее, теплее и счастливее. Она была задумчивой, когда они вышли из церкви, но потом снова оживилась.
– Но мы всего в часе езды от дома, – сказал он.
– У нас отпуск, и я предлагаю сделать его большим приключением!
– А где мы остановимся? – спросил Никос.
– Уверена, здесь много гостиниц.
– Сейчас межсезонье. Большинство из них закрыто.
– Могу поспорить, мы найдем работающую.
– Ты разочаруешься, потому что гостиница не будет роскошной. Номера небольшие и простые по сравнению с комнатами на вилле на Камари. И потом, я предпочитаю спать в своей постели. А еще я люблю уединение.
– Неужели тебе не надоедает рутина? Тебе не хочется изменений?
– Тебе их явно хочется. – Никос не сердился. Он, словно зачарованный, смотрел на порозовевшие щеки Джорджии и на то, как солнечный свет золотит ее кожу.
Он желал ее сильнее, чем любую другую женщину, однако он не хотел причинить ей боль и сломать ее. И он не мог дать волю своим желаниям. Джорджия беременна. Он не имеет права рисковать ни ее здоровьем, ни здоровьем своего сына.
Впервые увидев ее, он решил, что она хладнокровный человек. Но он ошибся. Джорджия умная и утонченная. Она бывала разъяренной, а также отчаянно смешной. Он по-прежнему забавлялся, вспоминая, как она провоцировала его на улице у пекарни. Перед ней было невозможно устоять, когда она улыбнулась, и выражение ее лица становилось теплым и сексуальным.