Я начал было обстоятельное повествование о путешествии на «Драндулёте-14», как вдруг неожиданная мысль заставила меня подскочить на месте.
— Там же корабль! Бежим!
Не помню, как мы взлетели по лесенке и выбрались наружу. Дождь прекратился. От земли удушающе пахло кислотой. Голые кустики покачивались под едким ветерком. Очевидно, местная флора сумела приспособиться к любым неприятностям.
Тщательно выбирая сухие места, мы приблизились к месту посадки.
Корабля не было.
Кусок парашюта, совершенно изъеденный кислотой, — вот все, что осталось от славного «Драндулёта»…
Я уже говорил: чем тяжелее, трагичнее ситуация, тем банальнее становятся наши вопросы и замечания.
— А где же корабль? Корабль мой где?
Незнакомец тронул меня за локоть.
— Только не пугайтесь. Это случается у нас. Вашего корабля больше нет.
— Он уничтожен кислотой? Господи, там же был Гришка…
— Не думаю, — сказал незнакомец. — Скорее всего, кислота здесь не причем. Просто вы прилетели в плохое время…
— Да не тяните, чего тянете? Куда делся мой корабль?
Незнакомец твердо посмотрел мне в глаза.
— Повторяю: вашего корабля больше нет. Его… Его сэкономили.
— Что за бред! Идиотство какое-то — «сэкономили»… Вы-то, собственно, кто такой?
Незнакомец смотрел на меня внимательно и печально.
— Меня зовут Кун. Александр Кун, инженер. До последнего времени работал в Городе № 3. Сэкономлен семь дней назад.
Глава 8
«Все на свете семечки, друзья!»
Я шел по улице и глазел по сторонам.
Этим я грубо нарушал первый же пункт инструкции, полученной от Куна: «Не вступать ни с кем в разговоры и не глазеть по сторонам». Но право же, было очень интересно. Казалось, я попал на родимую матушку-Землю, только этак на столетие назад. Примерно конец 80-х, начало 90-х годов XX века так определил я для себя.
И не скажу, чтобы мне здесь не понравилось абсолютно все.
Напротив, весьма любопытно было, например, прокатиться на трамвае — допотопном монстре, отчаянно колотящем по рельсам и на каждом углу издающем пронзительные звоночки.
Именно из окна трамвая удалось осмотреть большую часть Города № 3 — его длинные бетонированные улицы, закованные в глухие бетонные же заборы одинаковой высоты, из-за которых то там, то сям виднелись трубы. Помню, меня приятно поразило то обстоятельство, что из труб не валил дым. Поначалу я решил, что на Больших Глухарях нерабочий день, и предприятия отдыхают. Но в одном месте трамвай въехал на горку, удалось заглянуть за забор, и я убедился: работа в разгаре. На фабричном дворе суетились электропогрузчики, растаскивая по складам мощные рулоны бумаги из железнодорожного вагона, стоявшего на путях.