Девочка с красками (Карелин) - страница 38

- Спасибо вам, дяденька.

- Проснулась? - весело повёл на неё глазами парень. - А ты ничего, смелая.

- Нет, я испугалась.

- Для первого раза, я говорю, смелая. Другая бы пищать начала. А ты прыг - и всё тут.

- Спасибо вам, дяденька, - сказала Таня.

- Чего там!

Машина вынеслась на асфальт, и Тане показалось, что они теперь плывут. Потом машина резко накренилась, и Тане снова стало страшно. Но машина тут же выпрямилась, вздрогнула всем телом, как конь какой-нибудь, и вдруг стало тихо, и чёрный поток вокруг вдруг остановился и стал землёй, полем, деревьями, что росли неподалёку от станции, и самой станцией - шумным этим, многолюдным домом с тяжеленными дверями. А за станцией, там, где тянулись рельсы, тяжко отдуваясь после долгого пути, тормозил паровоз московского поезда.

- Мы его обогнали! Обогнали! - ликуя, крикнул Саша, соскакивая на землю.

- Ну, теперь живо бегите к вашему папочке, - сказал парень и снял Таню с мотоцикла. - Устоишь?

Парень поставил Таню на землю и ненадолго придержал её плечи в своих руках, зная, что она не сразу твёрдо встанет на ноги. Верно, странно как - ноги отказывались Тане служить. И перед глазами всё кружилось, кружилось. Отчего это? От радости - ведь приезжает отец или, может быть, от страха - ведь приезжает отец, которого она не видела три года и с которым она не знает, как говорить? Но вот ноги стали держать Таню чуть покрепче, да и Саша уже потянул её за руку, и надо было бежать, опять бежать. Таня глянула на парня-мотоциклиста, улыбнулась ему и сказала:

- Вы хороший, спасибо вам. И, пожалуйста, не утекайте очень быстро из нашего города. У вас тут постоянная текучесть, но вы не утекайте. Обещаете?

Саша сильно потащил её за руку, и Таня побежала следом за ним, так и не услышав ответных слов парня-мотоциклиста.

Тяжёлая дверь, распахнутая Сашей, погналась было за Таней, но она прыгнула вперёд, и дверь, несолоно хлебавши, лязгнула пружиной. Ещё одна тяжёлая дверь - ещё один прыжок, и Таня очутилась на тихом, вовсе не людном ночном перроне, к которому, шипя и пыхтя, подползал московский поезд. «Сейчас! Сейчас!»

- Ладно, не робей! - глянул на неё Саша.

Но Тане почему-то показалось, что он и сам вдруг притих и напрягся.

Паровоз, обдав жаром, прошёл мимо Тани, машинист улыбнулся ей из своего окошка, будто угадал что-то про неё. Вдруг лязгнули длинно, по всему составу, буфера, и вагоны следом за паровозом остановились.

На перроне почти не было встречающих и было темновато: фонари горели только у станционных дверей, где стоял сейчас начальник станции в красной, нарядной фуражке.