— К сожалению, — возразил Иван, — при всем желании нам не удастся раскрыть в репортаже момент принятия некомпетентного решения. Где, кем и когда они принимаются, мы чаще всего только догадываемся. А узнать конкретные фамилии ответственных лиц и того труднее.
— Что же, по-вашему, может заинтересовать телезрителей?
— С последствиями загрязнения они достаточно знакомы: об этом рассказывают сюжеты программ «Взгляд», «Добрый вечер, Москва!»… А вот показать новую технику, которая поможет бороться за чистоту нашей земли — дело благодарное!
— Прекрасная мысль! — обрадовался Гранитов. — Тут мы на высоте! Можем явить такое, что не снилось даже американцам или японцам…
— В самом деле? — осторожно спросил Иван. — Вокруг только и разговоров, что наши НИИ бездельничают…
— То-то и оно, что можем продемонстрировать… так сказать… товар лицом! — все более распаляясь, торопливо говорил Гранитов. — Я только что от шефа, — перешел он вдруг на доверительный шепот, — так вот, на завтра назначены полевые испытания одной технической новинки…
— И это можно будет снимать для программы «Столичные новости»?
— Не можно, а нужно! — не терпящим возражений тоном произнес Гранитов. — Шеф просил вам передать, что желает и даже настаивает на съемке!
— Для меня это просто удача! — обрадовался Иван. — А где и когда это будет происходить?
— Завтра утром на Можайском шоссе, недалеко от Кубинки. Вам нужно выехать электричкой в 10.05 с Белорусского вокзала и добраться до Голицына. Там на площади будет ждать автобус нашего НИИ — увидите надпись вдоль борта. Да и шофер сейчас зайдет — познакомитесь…
* * *
Выйдя на платформу в Голицыне, Иван увидел знакомое здание вокзала, увенчанное бело-зеленой башней. Но привокзальную площадь было не узнать. Исчезли куда-то прогнившие деревянные ларьки и магазины. В центре площади в обрамлении голубых елей — великолепный барельеф Пушкина, выполненный в красном граните. На нем — надпись:
В подмосковном селе Захарово
великий русский поэт
Александр Сергеевич Пушкин
гостил у своей бабки
Марии Алексеевны Ганнибал
в 1806–1810 годах.
«Сколько лет живу в Москве, — подумалось Ивану, — а ведь толком нигде не мог узнать, где находится Захарово. А оно, оказывается, от Голицына рукой подать, в сторону Звенигорода…»
На площади, слева от гранитного барельефа, Ивана ждал необычного вида автобус — двухэтажный. Однако застеклены были лишь окна второго этажа, а на первом виднелся ряд небольших, узких люков. Задняя часть автобуса напоминала машину мусорщика, только габариты были значительно крупнее. Угадывались очертания контейнера, но непонятно было, для чего он предназначался. По сверкавшему серебристым металлом борту шла надпись аршинными синими буквами: «НИИ проблем окружающей среды».