Туз сидел лицом к проходу и, увидев меня, первым отставил в сторону миску с недоеденной перловкой, разбавленной кусочками сала. Начал подниматься, почуяв недоброе, тут-то ему и прилетело кочергой в челюсть. Бил, честно сказать, не со всей дури, в среднюю силу, но и этого хватило за глаза. «Законник», обливаясь кровью, рухнул как подкошенный. Наверняка сложный перелом и нескольких зубов точно недосчитается.
Меченый было дёрнулся, судорожно натягивая штаны, но тоже получил кочергой, только на этот раз уже в лоб. Впрочем, этого вполне хватило, чтобы мой соэтапник обмяк по примеру своего пахана, а его глаза тут же залило кровью из рассечённой раны. Однако черепушка вроде цела, хотя надо было бы проломить.
– Ты чё, падла! – завизжал Сапог, кидаясь на меня с заточкой.
Кочерга в умелых руках – инструмент универсальный. Потому удар снизу по тестикулам заставил урку сложиться пополам и с затяжным выдохом присоединиться на полу к подельникам. Не быть тебе, Сапог, отцом, после таких ударов причиндалы обычно всмятку.
Крест попытался улизнуть, но пинок вдогонку отправил его в короткий полёт на дощатый настил пола. Попинал немного, пару раз заехал кочергой по бокам, затем, оставив его лежать стонущим на полу, повернулся к Сиплому и Клыку, которые от греха подальше забились в угол. Витюша уже уполз к своей шконке, под которой обычно спал, и оттуда испуганно поглядывал в нашу сторону. Гнев уже прошёл, в душе поселилась какая-то пустота. От прежнего желания прикончить всю эту мразь почти ничего не осталось. Они и так получили неплохо, вон, всё ещё в отключке, только Сапог тихо стонет, держась за промежность.
– Клим, я говорил Тузу, чтобы не трогал попа, – провякал Клык.
Я ответил презрительным взглядом и отправился на выход. Через двадцать минут я находился на рабочем месте, упорно игнорируя вопросы компаньонов, куда я отлучался. Только Олегу рассказал, как было дело. А под вечер он извлёк из какого-то тайника склянку чистого медицинского спирта, наполовину разбавил в гранёном стакане водой и предложил помянуть раба Божьего Иллариона. Я выпил первым, не чувствуя градусов, механически зажевал зачерствевшей коркой хлеба. Странно, что за мной ещё не пришли ни воры, желающие отомстить за подельников, ни конвой, готовый упрятать меня в карцер. Но в том, что последствия будут, я не сомневался.
Они и были. Но не сразу. Вернувшись вечером в барак, я узнал, что Туз в больничке с двойным переломом челюсти и отсутствием зубов с левой стороны. Что интересно, меня не сдали. Сам-то Туз, понятно, мог только мычать. А вот Клык и Крест, которые помогли очухавшемуся вору доковылять до санчасти, сказали, что урка неудачно упал, поскользнувшись на заледенелом крыльце. Версия была принята, хотя, как я догадываюсь, с существенной долей сомнения. В итоге Туз оказался на постельном режиме, пару недель теперь, думается, точно отдохнёт под присмотром лекаря.