– Хорошо, я попробую.
Кое-как принял вертикальное положение. Меня покачивало, но, всунув носки валенок в ремешки предложенных снегоступов, я почувствовал, что идти всё же могу. Эти снегоступы не в пример качественнее тех, что я пытался соорудить. Между тем лайка меня обнюхала и побежала вперёд, словно призывая идти за собой.
– Одёжка на тебе милицейская, а всё ж видно – с чужого плеча, – усмехнулся Фрол Кузьмич. – Из лагеря небось сбежал, с охранника снял? То-то я гляжу, самолёт летает, не тебя ли ищет? А я на твой след вчера днём ещё вышел, мне-то как раз к зимовью нужно было, вон, белок набил, ну и ты в ту сторону двигался. Метель разгулялась, однако ж след за тобой глубокий был, наткнулись мы с Айвой на твою лежанку.
Айва, значит, кличка собаки… Что ж, запомним. Вроде в отношении меня миролюбива, может, и подружимся, коли жив буду. А на поясе охотника, приглядевшись, я и впрямь рассмотрел целую вереницу шкурок белок и ещё кого-то покрупнее, похожего на куницу. Значит, не брешет, да я и без того ему поверил. Что-то было в этом Кузьмиче такое, что ему хотелось сразу и безоговорочно верить.
Что ж, нужно идти, иначе мой новый знакомый, как я думаю, потащил бы меня, соорудив какие-нибудь волокуши. Псина тут вряд ли бы ему помогла, насколько я помнил, в одни сани у северных народов таких лаек впрягалось не меньше десятка. Но зачем лишний раз напрягать человека и его животное, когда я и сам кое-как мог переставлять ноги?
– Давай сюда винтарь и вещмешок, тебе всё ж полегче будет, – сказал охотник, протягивая руку.
– Спасибо, – поблагодарил я, безропотно отдавая охотнику своё имущество.
Первой по насту легко бежала Айва, следом двигался Фрол Кузьмич, более-менее утаптывая мне путь. Его силуэт мерно пёр сквозь сугробы, словно гусеничный трактор. Я вперил взгляд в спину нового знакомца, думая только о том, чтобы хватило сил добраться до зимовья. А там уже и подохнуть можно, но подохнуть в тепле и на лавке, покрытой медвежьей шкурой – почему-то именно так мне представилось спальное место там, куда мы шли.
Двигались молча, на разговоры понадобились бы дополнительные силы, да и Кузьмич, думаю, это понимал. К тому же наверняка привык во время ходьбы по лесу экономить физические ресурсы. Тем более по-любому всё один да один, если только тихо самому с собой вести беседу или с собакой.
Десять вёрст превратились для меня во все пятьдесят, и, когда мы наконец добрались до заимки, я едва держался на ногах. Зимовье представляло собой занесённую по самые окна бревенчатую избушку. Снег завалил и крышу, так что с воздуха, если вдруг тут будет пролетать самолёт, угадать жильё можно лишь по дымку, курившемуся из трубы. Она торчала из-под крыши рядом с узеньким окошком, больше похожим на горизонтальную бойницу толщиной в бревно.