К нему, нежно улыбаясь, прижимался светящийся голубым светом призрак неведомого существа — высокого в древних лохмотьях скелета, почти полностью лишенного плоти, лишь куски гниющего мяса свисали с его лица и спины. Жуткие золотые глаза страстно смотрели на испуганного человека. И его колышущаяся словно у медузы плоть обжигала неземным огнем, будто сильная кислота терзала нежную человеческую кожу.
Мужчина, задыхаясь от боли, рухнул на камни, расцарапав об их острые камни всю спину. Кровь оросила пыль и куски породы на полу. В глазах человека вспыхнул с неведомой силой животный страх, он, не помня себя от боли, пополз прочь по камням, не обращая уже внимания на то, что еще больше кромсает свою спину об острые края обломков стен.
Жуткий дух все улыбался обрывками губ и тянул к нему свои длинные руки, украшенные тонкими пальцами с острыми когтями. И тут человек разглядел за спиной призрака еще один силуэт — сухонький старичок сидел на стальной плите и, уткнувшись взглядом в пол, улыбаясь чему-то, играл беззвучную мелодию на своей маленькой дудочке, и, казалось, что ничто вокруг его не заботит, кроме как это увлекательное занятие.
Еле дыша от боли, мужчина вскочил на дрожащие, подкашивающиеся ноги и, держась одной рукой за стену, а другой — вытирая со лба липкий холодный пот, рванул, громко стеная, вдаль по темному коридору, оступаясь на камнях, едва не падая, лишь бы подальше от этого кошмара. Мрак нежно обнимал его, наполненный вековой пылью воздух терзал натруженные легкие, в голове шумела безумным водопадом кровь, и в горле пересохло так, что не сглотнуть. Боль в спине переросла в жар, словно адский огонь пылал в его плоти. Но, не останавливаясь, на пределе выносливости, он продолжал свое бегство. Инстинкт самосохранения вел его все дальше, и он шел, невзирая на туманящееся сознание и нехватку сил.
Вот коридор пошел под уклон, резко ухнув вниз, и человек упал на пол, похожий на гладкий желоб, и заскользил по нему во тьму.
Падение было не долгим. Вот он уткнулся в покрытую чем-то слизким решетку, из-за которой пробивались тусклые лучи желтого света. Затем под тяжестью его тела она подалась и выскочила из креплений. За ней был люк, в который он и ухнул, приземлившись в какую-то лужу. Жуткая вонь резанула в нос, глаза заслезились, а спину вновь обожгло, словно адским огнем.
Он встал на колени, благо здесь было не глубоко, и попытался выбраться на берег, усыпанный каким-то гниющим мусором. Это получилось с трудом, сил уже не хватало. Он прилег у края, даже полностью не выбравшись наружу, положив раскалывающуюся от боли голову на теплый камень, поросший влажным мхом, и оглядывая ртутное озеро, в которое его угораздило сверзиться. Силы истощились, мрак беспамятства застилал глаза, дыхание с трудом вырывалось из отказывающих легких. И боль уже не терзала, а словно нежно ласкала измученное тело.