На другой день Луисито послал заложить браслет своей жены, и теперь с имеющимся в их распоряжений капиталом они думали лишь о том, чтобы насладиться своим новым положением. Как восхитительна была эта жизнь на лоне природы! Кто станет искать их там? Ах, Теокрит! Ах, Вергилий!
* * *
Но на пятый день идиллической жизни их нашли. Разыгралась ужасная сцена. Прибыл Марукин папа с двумя стражниками, причем оба были с ружьями. Свирепый мужчина! Без всякой церемонии он схватил зятя за волосы и отвесил ему пару подзатыльников.
Только пару, потому что девочка мужественно бросилась на защиту своей благоприобретенной половины.
— Нет, папа! Луисито не виноват. Это я, я виновата…
— А, я так и думал, бесстыдница! — закричал отец вне себя и обрушил на нее лавину ужасной брани и оплеух.
Луисито не вмешивался — быть может, из уважения, а быть может, потому, что узнал на собственном опыте, какая у тестя тяжелая рука.
Прощай, лирический приют! Под манговым деревом пели и жаловались сухие листья, которые вдохновляли Беккера. То была «дорога, которой возвращаются не все из тех, кто следует по ней».
Но так как тесть и стражники не были поклонниками буколической поэзии, они увели беглецов, не обращая внимания на таинственный разговор сухих листьев.
— Пошли. Держите этого.
Папа схватил за руку невесту, а стражники — жениха.
У всех были унылые физиономии.
Так, в сопровождении этого свадебного кортежа Луисито и Марука прибыли в монастырь Сан-Антонио, где священник женил их уже по-настоящему.
* * *
Прошло уже пятнадцать месяцев. Супруги живут у сеньоры Чаморро, матери Луисито. Она предоставила им большую, со вкусом обставленную комнату, которая одновременно служит им и спальней, и столовой, и гостиной. А так как у них есть граммофон, то ее часто превращают и в танцевальный зал. Пожалуй, здесь больше удобств, чем под манговым деревом. Но…
Госпожа Чаморро поняла, что все-таки унизительно посылать в школу женатого сеньора. Как тут обрадовался Луисито! Жена и каникулы! Но госпожа Чаморро, к сожалению, поняла также, что детям не следовало проводить вместе столько часов подряд. Поэтому она решила ограничить их общение: не надо забывать добрые обычаи и прежде всего гигиену. Через неделю после свадьбы муж получил категорический приказ: занять приготовленное ему место переписчика. Это был свадебный подарок его дяди алькальда! И теперь он корпит над письмами в муниципалитете. Днем он почти не видит свою женушку, так как работает с семи до одиннадцати утром и с двух до шести вечером. Эта ежедневная разлука — единственное облачко, затуманивающее чистоту их лазурного неба.