Мнение Лиона относительно Карины укрепилось окончательно.
Убедившись, что девушка забрала поднос с едой, оставленный для неё за дверью, лерат на несколько минут отвлёкся. Притянув к себе небольшой квадратный лист пергамента, лежащий в невысокой стопке ему подобных, набросал пару аккуратных строк изумрудными чернилами. Они мгновенно исчезли, едва впитавшись в бумагу, и перед Аделионом вновь лежал девственно-чистый лист. А прочесть написанное на нём сможет только тот, кто обладает порошком из сушёных корней редкого растения, чей сок был использован для приготовления именно этих невидимых чернил. Достаточно посыпать им пергамент, и всё тайное станет явным – хотя ничего сверхсекретного в записке и нет. Наследник лератов всего лишь просил Эмита вернуться на день раньше окончания его короткого отпуска. Необычные чернила же означали необходимость обсудить что-то важное только при личной встрече.
Убрав чернильницу в один из ящиков стола, Аделион провёл пальцем по центру пергамента, и он сам собой ловко сложился в маленькую аккуратную птичку. Взмахнув бумажными крылышками, магический вестник неслышно щёлкнул острым крошечным клювом и вылетел в приоткрытое окно, безошибочно направившись в сторону нужного адресата. Мужчина же, мельком взглянув в зеркало, решительно притянул к себе отброшенные ранее документы.
Пока Карина завтракала, он стал разбираться с бумажной волокитой, значительную часть которой спихнул на него Соломон. И теперь лерат уже гораздо спокойнее занялся своей нудной до зубовного скрежета, но действительно необходимой работой.
И отвлёкся от неё спустя час, когда боковым зрением заметил движение в зеркале. Оторвавшись от бумаг, Аделион удивлённо вскинул брови, заметив, что Карина куда-то собирается. Зеркало возле двери давало прекрасный обзор, невероятно чётко отображая малейшие движения девушки.
Нужно признать, что они оказались весьма интересными: засучив рукава рубашки до локтей и закатав великоватые ей штаны до колен, маленькая маранта сноровисто обмотала щиколотки ремешками сандалий, тех самых, в которых была подарена лерату. Затем она кое-как собрала длинные волосы в пучок на макушке и ловко, явно отточенным жестом закрепила его найденным на столе карандашом. Заложила за ухо ещё один и зажала под мышкой скатанные в рулон чистые листы пергамента, хранившиеся в небольшой нише под столешницей. Прихватив яйцо вместе с подушкой, девушка пробралась к входной двери и, отодвинув засов, чуть её приоткрыла, выглядывая в коридор башни. Выставив за дверь поднос с грязными тарелками, чтобы слуги могли его забрать, маранта вышла из поля зрения лерата, зеркала не могли больше её отображать.