Как и большинство владык, он не был красив. Худое, вытянутое тело с выпирающими под кожей костями было почти безволосым. Пальцы на руках и ногах венчали крепкие когти, а шипы-мизинцы зловеще поблёскивали.
Кожа имела серо-голубой оттенок. Глаза ярко-синие, с белыми зрачками. Вокруг глаз пролегли тени — глубокие, почти чёрные, отчего взгляд казался пронизывающим насквозь. Губы покрыты мелкими тёмными трещинками. Два передних верхних клыка слегка выступали из ряда ровных острых зубов.
Волосы были единственной красотой владык. Чёрные, как уголь, гладкие и блестящие, спускались по спине до пояса. Они были живыми, как и тело, и обладали чувствительностью.
Считалось, что волосы питают владык силой первоздания, а срезав их, владыка надолго лишался могущества и магии.
Ирвальд любил свои волосы. Как и собственное тело — гибкое, сильное, ловкое в бою. Пусть он ужасен, но в Горах это не было главным. Наоборот, сила его ярости в сочетании с грозной внешностью заставляла существ преклоняться перед ним, признавая повелителя Синих Гор.
Вот только Небесам не было до этого дела.
Их брак никогда не стал бы удачным. Ирвальд был счастлив, что не успел объявить Отраду своей невестой, иначе позора было бы не избежать. Однако теперь его душила злость.
О да, он ужасен!
Он может быть коварен и жесток, особенно, когда его охватывала ярость. И сейчас она требовала выхода.
Ирвальд издал яростный рык, пристегнул плащ и выпрыгнул в окно — прямо на спину Юрею, терпеливо поджидавшему его снаружи.
— Наверх, в Горы, — шептал он на ухо скакуну, — найдём треклятое гнездо и сметём его к тиранам подземелья!
Ядокрыл крикнул, развернув к хозяину левый глаз, и взмахнул крыльями: идея ему не нравилась. Но Ирвальду сейчас было совершенно безразлично его недовольство. Издав ещё один пронзительный крик, Юрей спланировал вокруг замка и взвился ввысь.
* * *
Высоко в Горах, на гряде Отшельника, было спрятано гнездо ящера, из-за которого погиб Орвилл. Смерть дяди требовала отмщения, а злость обиды ещё сильнее подстёгивала княжича. Ирвальд обнажил меч и провёл им по оперенью ядокрыла, смачивая клинок. Смерть ящера будет долгой и мучительной…
Да, он безумен — это у него в крови. Ярость рвалась наружу искромётным огнём из глаз. Лицо исказила улыбка, обнажив сверкающие клыки, разбежавшись по щекам мелкими неровными трещинками, в которых пульсировала багряная, почти чёрная кровь.
Да, он был ужасен.
По Горам прокатился клич ярости, отчего вершины задрожали, сбрасывая камни по склонам вниз. Стайки птиц-молний взлетели ввысь и рассыпались среди облаков.