– То, что мы делаем… Я полагаю, что мы работаем на благо всего человечества, и твердо верю, что это правда. Но нельзя не признать, что вам это принесет пользу очень нескоро. Чем мы могли бы помочь вам сейчас? Быть может, сказать лорду Хилфорду, чтобы он дал вам еще денег?
На лице Дагмиры отразилось множество противоречивых реакций – большей частью вовсе не позитивных. Наконец она без обиняков сказала:
– Избавьте нас от драконов.
– Избавить вас от драконов?!
Потрясенная, я вскочила на ноги.
Дагмира раздраженно вскинула руку к небу.
– Жрут наших овец, нападают на пастухов – что в них хорошего?
Все мое детское увлечение драконами разом подступило к горлу, лишив меня дара речи.
– Но они же… они же…
Продолжить разговор по-выштрански я не смогла: в моем словаре не хватало слова «великолепны». Возможно, и к лучшему: силясь подыскать нужные выражения, я успела собраться с мыслями. Красота и величие – это, конечно, замечательно, но они не добавят еды на стол крестьянина-горца и не согреют его дом в зимние холода.
Конечно, участвовать в уничтожении драконов я не могла. С неожиданной горячностью я заговорила:
– Овцам я ничем помочь не могу: драконам нужно питаться – так же, как и волкам, и медведям, и людям. Но мы узнаем, что побуждает их нападать на пастухов, и положим этому конец. Это наука может сделать для вас.
В ночь, проведенную среди контрабандистов, я обещала то же самое Хацкелю, и это обещание еще предстояло сдержать, но в ту ночь мной двигало желание убраться оттуда в целости. На этот раз мотив был прямо противоположным: я не желала уезжать. Для меня отъезд означал бы поражение, а для этих людей – новые нападения и новые смерти.
Поэтому мое обещание несло в себе безмолвное эхо: я никуда не уеду, пока не сдержу слово.
Даже если замерзну насмерть выштранской зимой.
Судя по поджатым губам, Дагмиру мои слова вовсе не убедили, но она приняла их с неохотным кивком.
– Это бы помогло.
Как и успокоение местных умов на предмет древнего проклятия, будь оно суеверием или нет. Тут за мной пришел Джейкоб – раздраженный, с мокрыми волосами – и вместе мы отправились к ручью. Поперек русла уже натянули нашу палатку.
Палатка была слишком мала, чтобы поместиться внутри, укрывшись от посторонних глаз и не входя в воду. Крепко сжав губы, я сняла туфли и чулки, сделала глубокий вдох и шагнула вперед.
Первого же прикосновения воды к босым ногам оказалось довольно, чтобы убедиться: баня – просто превосходное изобретение, если альтернатива ей – этот ледяной ручей. Стоило зайти глубже – и стало еще хуже: юбки прилипли к голеням, будто холодные клейкие ладони, а пальцы ног так онемели, что я не чувствовала дна. Однако я подумала и о том, в чем мне повезло: ручей был неглубок, лежа я едва скрылась бы под поверхностью воды, а если встать, вода не достигала и коленей.