Пожалуй, взвешивать возможности не стоило. Эти размышления привели меня в замешательство, и я опомниться не успела, как чужая рука, зажимавшая рот, исчезла, и тот, за кем я следила, начал совать мне меж зубов какую-то тряпку. Я заорала во весь не слишком-то громкий голос, рванулась раз, другой, но вскоре меня связали, заткнули мне рот кляпом и завязали глаза. Прежде чем поверх глаз лег сложенный носовой платок, я успела мельком взглянуть на того, кто схватил меня – это был еще один светловолосый человек, выше ростом и шире в плечах, чем первый. Как только я оказалась должным образом связана, он закинул меня на плечо, и мы тронулись в путь.
Значит, похищение – по крайней мере, для начала… Кровь холодела в жилах при мысли о возможном продолжении.
Вскоре мы (вернее, они, так как мне волей-неволей приходилось висеть на плече похитителя) удалились от деревни настолько, что эти люди сочли безопасным начать продолжительный разговор. Судя по интонациям, тот, кто схватил и теперь нес меня, был не на шутку рассержен на второго, ходившего в деревню к любовнице, и пространно отчитывал его. И вдруг, к немалому своему удивлению, я осознала, что понимаю это не только по интонациям – я понимала их язык!
Не слишком хорошо, стоит заметить. Если мои читатели-ширландцы когда-либо сталкивались с фермерами из отдаленных сельских мест, они могут составить впечатление о том, что я услышала в эту ночь: знакомые слова, перевернутые с ног на голову и с непривычно искаженными гласными. Конечно, эти двое говорили не по-ширландски, но понять их язык, едва я узнала его, оказалось легче, чем выштранский. То был какой-то невразумительный диалект айвершского, который я изучала в детстве.
Конечно, разница между тем, чтобы спеть песенку или прочесть стихи на айвершском или любом другом языке, и тем, чтобы понять гневную перебранку двух чужеземцев, один из которых тащит тебя на плече по ночному лесу горной Выштраны, бесконечно велика. Однако, узнав язык, я начала улавливать общее направление спора, каковой и осмелюсь воссоздать далее.
– Ты идиот, – раздраженно сказал тот, кто нес меня. Правда, использованного им слова я не знала, но подозреваю, что оно было куда более оскорбительным. – Я же запретил возвращаться туда.
– Я думал, вреда от этого не будет, – возразил юный повеса. (Я разглядела его лицо, пока меня вязали, и выглядел он всего на год-другой старше меня.)
Мой похититель фыркнул и резко дернул плечом, вскинув меня повыше.
– То есть, ты думал, что я не замечу. Тебе повезло, что заметил, иначе эта девчонка проследовала бы за тобой до самого лагеря.