Я не осознавала, что затаила дыхание, пока дракон не замедлил полет и не приземлился на поляну, скрытую от наших глаз. Джейкоб склонился ко мне и снова поцеловал меня в макушку. Судорожно выдохнув, я сделала вдох и поцеловала мужа в ответ.
– Спасибо тебе, – сказала я.
– Этот тебе спасибо, – шепотом ответил он. – Если бы не твои ухищрения, я, скорее всего, никогда не оказался бы здесь.
На этом валуне? Или в Выштране вообще? Уточнять я не стала – в конце концов, это было неважно. Он был здесь – вернее, не он один, а мы оба – и я с радостью и ужасом подумала о том, что вполне могла никогда не увидеть всего этого. Не познакомься мы с лордом Хилфордом, откажи мне Джейкоб в разрешении присоединиться к экспедиции, и…
И я навсегда упустила бы шанс жить той жизнью, для которой была создана.
Должно быть, я произнесла это вслух: руки Джейкоба замерли на моих плечах, и он сказал:
– Я вижу, ты это серьезно.
Я безмолвно открыла рот, будто надеясь, что нужные слова сами слетят с языка и помогут выразить всю силу неописуемых чувств, бурливших в моей душе. Конечно, настолько мне не посчастливилось, но все-таки я попробовала:
– Еще маленькой девочкой… я хотела понять суть вещей, а о драконах нам известно так мало. Мы не умеем разводить их, почти не можем содержать в неволе… – я запнулась: язык вел меня по пути разума, но мне же требовалось объяснить свои чувства! – Наверное, это прозвучит очень глупо…
Джейкоб стиснул мои плечи, будто поддерживая меня.
– Обещаю, что не буду смеяться.
– Такое чувство… Такое чувство, будто во мне самой живет дракон. Драконесса. Не знаю, большая ли – возможно, она еще только растет. Но у нее есть и крылья, и силы, и я не могу держать ее в клетке. От этого она умрет. Я умру. Понимаю, так говорить нескромно, но я уверена, что способна на большее, чем позволяет ширландская жизнь. В Ширландии женщине позволительно изучать богословие или литературу, но вовсе не такие «приземленные» науки, как естественная история. Однако я хочу заниматься именно ею. Пусть это трудно, пусть даже опасно – плевать. Я должна увидеть, далеко ли смогут унести меня мои крылья.
У меня были причины радоваться тому, что я сижу, прислонившись спиной к Джейкобу – таким образом, изрекая, на собственный мой прозаический взгляд, совершеннейшие глупости, можно было не смотреть в его лицо.
Но благодаря этому я также почувствовала, как напряглись его мускулы в ответ на мое заявление о том, что мне плевать на опасности. Ведь наше общество диктовало правила поведения не только мне – оно определяло и его права и обязанности. Позволить мне рисковать собой подобным образом для мужа, главы семьи, было бы делом совершенно неподобающим.