Сегодня я делаю это».
Много раз писал в Москву об антисемитизме. Ответа не получал. Или получал, но чисто формальный. Не хотела наша власть бороться с антисемитизмом. По двум, думаю, причинам.
Первая. Среди начальства «встречаются» антисемиты. Дума и Макашов — к этому позорищу прибавить нечего… Вторая. Боятся, что объявление войны антисемитизму оттолкнет часть электората от «партии власти». Допускаю. Но в данном случае выигрыш в тактике означает сознательное стратегическое отступление. Волнения среди «русских» вызывали часто появлявшиеся слухи о том, что Россия продолжает вооружать арабов, в частности поставляет ракеты Сирии.
Политика делается в прозе. Но попадает и в стихи. Например, такие:
Не убивай меня, Россия,
Давай расстанемся красиво,
Как подобает меж людьми,
Кто знал мгновения любви.
Ты помнишь, в августе недавнем,
Проигрывая в силе явно,
С одним оружьем правоты
Мы шли, куда позвала ты.
С пайковой сволочью борясь,
На нас тогда ты оперлась.
«Свои»… «Чужие»… Гибель милых
Связала всех в один удел.
На кровью политых могилах
Священник пел и кантор пел.
На этих днях, еще не прошлых,
Клялись о благе, не о зле.
Неужто нет обетов прочных
И слов нелживых на земле?
Не убивай меня, Россия,
Давай расстанемся красиво,
Чтоб оказалось, это — сказка,
Досужий плод пустой молвы…
С площадок стартовых Дамаска
На берега, теперь — мои,
Хотя б в святую память лета,
Когда мы были на посту,
Пускай не целятся ракеты
С российской меткой на борту!
Эти стихи мне прислала известная в «русском» Израиле поэтесса Евгения Гай и просила передать их Ельцину. Отправил диппочтой. Без уведомления о вручении. Так что не знаю, получил ли адресат стихи. Боюсь, что нет. А жаль. Хорошие стихи. И рекомендация вполне в духе стратегических интересов России.
* * *
В «русском» Израиле живут разные люди. Одни занимаются алмазами, другие играют на скрипке. Одни выпекают черный хлеб, другие выращивают осетров. Одни лечат, другие учат. И т. д. Я общался со всеми группами. Но особенно дружил с ветеранами. С теми, кто воевал во Вторую мировую. Таких здесь примерно 20 тысяч.
Крепко их обидела советская власть, та, за которую они воевали. При выезде отбирали ордена. Лишили пенсии. Лишили гражданства. Оскорбляли и поносили. Но в большинстве своем не озлобились люди, с трепетом, с надеждой встретили перемены в России.
Менялись времена, и мне приходилось возвращать изъятые награды. Даже — Золотую Звезду. Особенно интересно было наблюдать в эти минуты за внуками и правнуками. Привычные любимые дедушки, с трудом ходящие, кряхтящие и ворчащие, пугающиеся Интернета и тяжелого металла, вдруг оказывались в центре внимания, выпрямлялись, становились героями и переставали слушаться бабушек…