Она очень драматично останавливается и говорит, — Мы будем ждать ответа на наше предложение до 11 часов вечера этого дня. Опоздаете — предложение будет расторгнуто.
Я адресую Корал что-то вроде виноватого кивка, прежде чем Мать выталкивает меня за дверь.
— Ты и твоя проклятая репутация, — бормочет она, пока шофер открывает дверь автомобиля. Я знаю, что мы думаем об одном — все могло быть гораздо хуже. Все, что известно Жемчужине — это то, что я взбалмошный королевский тусовщик. Если бы кто-то из них наложил лапы на историю с Циан… мне пришел бы конец. Меня бы даже дочь Дома Пера не захотела.
— Люсьен сдержал слово, — отмечаю я, пока мы выезжаем на главную дорогу.
— Слава Курфюрсту. — Мимо проносятся дворцы; Мать достает пудреницу и припудривает немного под глазами. — Если Лапис на это не соглашается, нам придется пробовать второсортные Дома. Поэтому давай понадеемся, что ты произвел хорошее впечатление.
— Я почти ничего не сказал.
— Это я и имею в виду.
Этим вечером я решаю поужинать у себя в комнате.
За один день с меня достаточно приемов пищи с Матерью. Но, когда дверь моей гостиной открывается, поднос вносит не Джордж. Это снова Аннабель.
— Эй, — говорю я, чувствуя, как поднимается настроение. — Ты свободна от суррогата этим вечером?
Она кивает. Затем я вижу, что ее глаза немного слезятся.
— Что случилось? — спрашиваю я.
Аннабель ставит поднос на мой столик для завтрака и передает мне плотный конверт кремового цвета. Печать сломана, но я без сомнения могу видеть изображенное на ней перо, символ Дома Пера.
Моя дорогая Перл. Корал будет весьма рада принять предложение вашего сына. Спасибо еще раз за ваш визит. Я с нетерпением жду дня, когда наши дома объединит этот прекрасный союз.
Искренне ваша, Лапис, Леди Пера.
Я опускаюсь на диван, едва осознавая, что Аннабель сидит рядом. Комната кружится. Мне не хватает воздуха. Этого не может быть.
Я частично надеялся, что это был какой-то план матери по наказанию меня. Я думал, что найти того, кто захочет меня, займет больше времени. Я думал…
Я не замечаю, что Аннабель держит меня за руку, пока не чувствую тепло на своей ладони. Ей не нужно использовать свою доску — я все могу прочитать по ее глазам, и они говорят мне, что ей очень жаль.
— Я… это все правда?
Аннабель кивает. Я читаю письмо еще раз. Оно даже не от Корал. Мы даже особенно друг с другом не общались. Я ничего о ней не знаю. И теперь мне предназначено провести с ней остаток жизни?
— Я этого не хочу, — признаюсь я слабым голосом, совсем непохожим на мой.
Аннабель кладет голову мне на плечо; она делала так, когда мне было десять — я порезал руку, и доктору пришлось ее зашивать.