— Я не могу жениться, — говорю я, внезапно вставая и начиная ходить взад-вперед по комнате. — Ни на ней. Ни на ком. Мне всего лишь девятнадцать! — Не то чтобы это имеет значение в Жемчужине — мать Джаспера пытается договориться о помолвке уже год, и я знаю, что Мать вышла замуж за Отца, когда ей было всего шестнадцать. Но есть разница между тем, когда ты знаешь о своем будущем, и тем, когда твое будущее смотрит тебе прямо в лицо. — Она не может заставить меня. Она не может.
Я знаю. Конечно, я знаю. Она может делать все, что захочет. Она Герцогиня Озера.
— Я могу притвориться, что у меня какая-то ужасная болезнь, — говорю я, пока в моей голове появляются всевозможные дикие идеи. — Что-то очень заразное. Может, тогда…
Но Аннабель сурово смотрит на меня.
— Мне нужно что-то сделать, — говорю я. — Она отнимает у меня свободу, Аннабель!
Аннабель вздыхает и склоняется над своей доской. Она яростно пишет несколько секунд, затем поднимает ее.
Какую свободу? Никогда не имел свободы. Твоя судьба — жениться.
— Ну, по крайней мере у меня была иллюзия свободы, — ворчу я.
Она грустно мне улыбается.
— Хочешь поменяться местами? — предлагаю я.
Это заставляет ее рассмеяться, хотя по ее щеке катится слеза. Она смахивает ее, смутившись.
Я вынужден улыбнуться на это. Я сажусь рядом с ней и снова смотрю на конверт.
Следует долгое молчание.
— Так… — говорю я, вертя конверт в руках, — мы можем его сжечь?
Аннабель охотно идет разжигать камин. Она берет конверт, а я беру письмо. Когда пламя за решеткой высоко поднимается, мы бросаем в него дорогую бумагу и смотрим, как она съеживается и дымит.
Я вздыхаю. Сожжение письма не меняет его предназначения.
— Ты можешь остаться ненадолго? — спрашиваю я.
Она застенчиво улыбается и кивает. Затем ее глаза проясняются.
Я испускаю тяжелый стон. — Хорошо, ладно. Но я клянусь, что побью тебя в этот раз. Поэтому берегись.
Аннабель ухмыляется.
Следующие несколько дней весь Дом в волнении готовится к вечеринке по случаю моей помолвки.
К счастью, Мать позволяет мне оставаться в комнате и не спрашивает мнения по поводу фарфора, цветочных композиций и того подобного. Она ждет эту вечеринку больше, чем я. Весь дворец стоит на ушах. Могу поспорить, что вся Жемчужина смакует эту новость.
Это единственный раз, когда я не хочу быть центром внимания.
Аннабель, должно быть, занята суррогатом, потому что больше я ее не вижу. Хотя я не так часто выхожу.
За день перед вечеринкой Джордж приносит мне ланч и нерешительно спрашивает, — Не хотели бы вы прогуляться в саду, сэр? Выйти на свежий воздух?