Сталкеры одиночки, ветераны только назывались одиночками. Да они не имели субординации, не имели общей казны или обнародованных красивых договоров, но как старые матерые волки, смотревшие своей и чужой смерти в лицо, они не раз являлись смертью для кого бы то ни было. Знающие свой участок Зоны, они были там хозяевами, оставляя чужаков у пустых аномалий, преследователей без поживы, а обидчиков без головы. Смерть такого ветерана молча расследовалась другими сталкерами — ветеранами, и если след приводил к другому сталкеру или бандиту, то дело решалось споро и быстро. Либо молча у костра на привале, либо метким выстрелом, либо искусно устроенным гоном мутантов на защищенную цель. Даже долговцы в своем баре Сто Рентген на Ростке смолкали когда говорил ветеран, ему верили на слово, если он ручался, его не вызывали на Арену, поскольку сталь его ножа, хитрость и хирургическая выверенность движений не оставляла противнику шансов. К нему на ходку за сложным артефактом стояла очередь из опытных сталкеров, только чтобы увидеть как он добудет легендарный «колокол», «яйцо» или «подсолнух». Таким сталкерам одиночкам всегда открывались двери Янтаря, выделялась комната и кредит доверия. Таких легенд было не много, некоторые из них возвращались в Зону раз в полгода или в год, добывали свои редчайшие артефакты или выполняли особые заказы и отбывали на Большую Землю, а другие просто не покидали пределы Зоны, по своим причинам.
Поздно вечером на третий день ему в комнату постучали. Трофим, который начал уже было засыпать находился в том самом состоянии, когда мозг уже отключен, а тело еще быстро и адекватно. Думая что это кто-то из коллег или «лаборантов», некробиолог открыл дверь и сонными глазами выставился в коридор, где стоял долговец, мокрый от дождя с запахом сырости и холодного ветра. Как только дверь приоткрылась, он стремительно вошел в нее и прижав палец к губам заговорщицки зашипел.
— Что случилось? — немного обалдев спросил Трофим.
Вообще бойцы группировки Долг на его памяти никогда не заходили в личные комнаты ученых самостоятельно, только в сопровождении других ученых, и то если в коридоре было мало места по причине пикового перемещения людей. Но сейчас был вообще не тот случай.
— Док, нам твоя помощь нужна…, — обернувшись на уже закрытую дверь сказал он.
Теперь от него разило куревом, местным дешевым табаком, продающимся в брикетах, для раскурки которого сворачивалась трубка из сигаретной бумаги, но чаще просто из любой бумаги, даже из газеты.
— Док, там это… Бизон пришел, ну как Бизон… сам понимаешь тело его пришло… ребята просят помочь. Мы же знаем ты с ними разговариваешь, — он расширив глаза уставился на Трофима, в ожидании ответа.