К полудню пассажиры дачных вагонов осмелели: они выползли на перрон. Костлявый немец зонтиком загонял в купе своих отпрысков, выскочивших из вагона поиграть в серсо. Два итальянца в одинаковых спортивных костюмах убеждали румынскую секретаршу в лиловой пижаме пешком идти в Турцию. Финский атташе, тоже показавшийся на площадке, злобно плевался виноградными косточками. Общее внимание привлек глава дипломатического корпуса. С белым платком в правой руке и тростью в левой он медленно приближался к Атанасу Георгиеву.
Подпоручик выслушал гитлеровца, облокотясь о дверной косяк.
- Я категорически требую немедленного пропуска через границу! - в повышенном тоне настаивал посол.
- Не будет.
- Я протестую! Я персона грата…
- Говорите по-болгарски.
- Я требую телефонной связи.
- С кем вы хотите говорить?
- С генерал-лейтенантом Миховым.
- Еще с кем?
- С князем Кириллом.
- Еще?
- С царицей Иоанной!
- Я могу вас связать с путевым обходчиком Радко Данчевым. Он сидит у аппарата в Софии, - хмуро сказал подпоручик.
Посол вращал глазами, мешал болгарские слова с немецкими (словно распекал царицу Иоанну) и тыкал тростью с серебряным набалдашником в сторону зеленых холмов. Они темнели в знойной дымке над бархатно-мшистой черепицей болгарского села. Эти холмы находились по ту сторону границы, в Турции.
Толпа путевых рабочих и крестьян-виноградарей подходила с красными полотнищами к перрону. Впереди со знаменем в руках шел уважаемый учитель Никола Цвятков, вчера освобожденный ив темницы. Рядом - его товарищ по камере Радко Чолаков, седой старик, не снявший тюремного халата. Он шел и потрясал бледным кулаком.
Посол направился к вагону. Трость выпала из его руки, он поднял и побежал.
В толпе раздались голоса:
- Кровь за кровь! Смерть фашистам! Пусть ответят за всё!
Подпоручик Георгиев хмурился, но не от какой-либо внешней причины, а от малярийного озноба, который окатывал его морозом в знойный полдень. День же был необыкновенный, единственный в жизни. По селектору софийские товарищи сообщили, что советские танки уже форсировали Дунай и сейчас приближаются к Варне. В столице все население на улицах. 9 сентября будет великим днем Болгарии. Какой-то неизвестный друг передал по селектору слух, разнесшийся по столице: Георгий Димитров уже в Болгарии. Этим героическим человеком гордилась страна.
«Что делать с господами хорошими? - размышлял подпоручик о задержанных им фашистах. - Ясно, что они готовят вылазку, чтобы пробиться в Турцию, и ночью им это может удаться…»
Подойдя к митинговавшим крестьянам, Георгиев отозвал в сторону учителя: