- Зачем же гитлеровцу понадобилось увозить эмигрантский альбом с собой в Германию?
- Наверно, на память… Не знаю. А ты знаешь?
- Я подозреваю.
- Что именно?
- То, что сразу приходит на ум: это шифровальная таблица. Не знаешь разве, как устанавливают цифровой код по условленным книгам? Потому-то они и выбросили из вагона: очень им интересно, чтобы шифровальная таблица попала в твои руки.
- Ого! Давай перейдем на шепот. - Бабин явно иронизировал. - И ты сразу догадался? Талант, талант!..
- Я так думаю, что этот ярославский альбом будет позагадочнее - убийства вашего подпоручика… Нет, ты скажи, как мог майор Котелков пройти мимо такой находки? Зачем он оставил ее у тебя?
- Не скажу.
- Почему?
- Ты будешь смеяться.
- Не до смеху.
- Сидел я на этом альбоме…
- Ведь посылают же чижиков! - с отвращением пробормотал Славка и снова углубился в исследование странной коллекции.
Прежде всего ему хотелось догадаться, кто мог быть хозяином альбома. Вряд ли этот загадочный, разнообразно костюмированный мужчина: во-первых, мужчины вообще редко заводят семейные альбомы; во-вторых, тщательно сопоставляя портреты, Славка не нашел ни одного снимка этого человека в детстве или в юности, - он, видимо, не был и русским: все его фотографии сделаны на Балканах. Красивая седая женщина - великолепная; снятая то в сафьяновых сапожках, с хлыстом в руке, то почти обнаженная, с длинными ногами, полузасыпанными песком, на пляже какого-то курорта, то в Ярославле еще совсем малюткой, играющей в мяч, то на любительском пожелтевшем снимке в казачьей форме, в папахе набекрень - на палубе парохода… Скорее всего - это русская эмигрантка (звали ее Маришей, Мариной Юрьевной, судя по подписям в посвящениях), а мужчина - ее муж или просто возлюбленный, из здешних, балканских. Может быть, артист?
Славка никому не признался бы в этом: он не просто разглядывал, он группировал портреты по улыбкам, по рисунку галстуков, даже по числу пальцев, видных на снимке. Он знал уже названия всех городов, где делались снимки. Силисгрия, где он разговорился с русской девушкой, бежавшей из фашистской неволи в Германии и вон докуда добежавшей… Шумен, где он ночевал в штабе народной милиции (там его водил в корчму ужинать молоденький милиционер, мечтавший поехать в Россию учиться на агронома в Тимирязевской академии).
Понемногу воспоминания последних дней, мысли о Даше Лучининой, дорожные впечатления одолели Славку, и он заснул над альбомом, положив на него руки и голову.