Смерть под псевдонимом (Атаров) - страница 48
- Скажите, а кем вам приходится генерал Гудериан? - перебил ее Цаголов, чтобы войти в тон разговора.
- Гудериан? - она красиво задумалась. - Какого он был полка? Кажется, припоминаю, из кавалергардов.
- А вы галушки помните? - спросил еще Цаголов, после чего уверенно перешел к обыску.
Комната являла собой зрелище чудовищного беспорядка. Повсюду валялись шелковые комбинации, подвязки, туфельки. Перед шикарной бархатной шляпкой капитан остановился с нескрываемым восхищением. Милочка Костенко улыбнулась, сунула в зубы сигарету. Славка поднес ей спичку.
- Говорят, что у вас в Болгарии налог даже на зажигалки, - спросил он неестественным голосом, явно подражая Сослану.
- Не говорите при мне о зажигалках! - содрогнулась Милочка. - Я до сих пор не могу прийти в себя от ужаса. Эти противные америкэн сбрасывали тысячи зажигалок… Тысячи! Мы выбегали в одних рубашонках!..
В тазу, в мыльной воде, плавали тонкие дольки оранжевых дынных корок, точно кораблики, освещенные солнцем. Оттопырив пальцы побрезгливее, Цаголов осторожно слил воду в раковину на кухне. Это рассмешило Милочку.
- Пожалуйста, ищите…
- О, что вы, домнишора, домнишора. - насмешливо и лениво возразил капитан, изучая стены.
- В Болгарии говорят - госпожица. Сразу видно, что вы приехали из Румынии: здесь так не называют девушек… Не правда ли. Слава?
Медичка, сидевшая в соседней комнате, прыснула со смеху и задвигала стулом. Истопник не подавал признаков жизни. Еще в штабе народной милиции Цаголова предупредили, что этот человек очень серьезно относится к своим общественным обязанностям.
Сослан медленно подвигался от веши к вещи. Что мог узнать он в этой утомительной словесной дуэли? Что мог найти он в ворохе женских безделушек и сувениров, черепаховых гребней, янтарных пробок, парижских выставочных каталогов, нагрудных судейских цепей, вывезенных на Балканы откуда-то из глубин царской России, и груды шелковых чулок с румынскими этикетками? Среди игрушек, стоявших на полочке, лейтенанта заинтересовала маленькая фарфоровая лошадка; он с видом знатока разглядывал ее, ища фирменную марку.
- Хорошенькая, - согласилась хозяйка. - Это английский фарфор. Очень старинная, не правда ли?… Я хочу репатриироваться. Милый, помогите мне! - вдруг попросила она с капризным выражением ребенка.
Капитан в первый раз взглянул на нее без игры, со вниманием.
- Глупенький, ну, а если я дам кровь вашим раненым солдатикам! Будет это принято во внимание? Помогите мне! - уже с обидой в голосе сказала она. - В Болгарии, все говорят, будет амнистия. Теперь здесь такое доброе правительство. Так неужели только для бедной русской патриотки ничего не изменилось…