Когда я возился с булавкой, вставленной вместо кольца в запал, из-за гаражей, где копался Ежов, раздалось несколько очередей, грохнула граната, короткими очередями заработал ручной пулемет Ежа. Мне все-таки удалось аккуратно вставить булавку, не сорвав проволоку, я перепрыгнул растяжку и понесся в сторону стрельбы, стараясь прижиматься поближе к стенам.
Еж деловито разлегся за углом кирпичной стены и, выглядывая, посылал пару коротких очередей по невидимому мною противнику. Увидев меня, он перекатился на спину и показал четыре пальца, потом один загнул. Ясно: четверо, одного он привалил. Я оглянулся в сторону девятиэтажки: чья-то любопытная башка высунулась из оконного проема и тут же нырнула обратно. Уверен, что сейчас Григорович несется на крышу, сжимая в руках свою СВД. Эх, сейчас бы нам портативные радиостанции, такие, как в группе Осипова! Наблюдатель с крыши обрисовал бы ситуацию: куда движутся боевики, какие маневры предпринимают. Ну ладно, надеяться на снайпера хорошо, мечтать о радиостанциях неплохо, но и самим надо что-нибудь предпринять. Махнул Ежу: прикрывай!
Еж вытащил из подсумка последнюю оставшуюся у него гранату и, размахнувшись, зашвырнул ее в проулок. Как только грохнуло, поднялся в полный рост и начал лупить длинными очередями. Я прыжком пролетел опасный участок и, споткнувшись, закатился под стену.
— Ежик, что там такое, по ком лупишь?
— Четверо, я только растяжку поставил и за угол зашел, слышу — гыркают. Выглядываю, а они растяжку уже снимают. Я с бедра успел дать, растяжка сработала, одного, по-моему, наглухо, второй раненый валяется, двое других по мне лупить начали.
— Слушай, они, по ходу дела, меня не заметили. Там дальше проходы есть — скорее всего, один будет с тобой пуляться, другой — обходить. Я пошел на угол…
Только я успел добежать до прохода и вжаться в стену, как рядышком со мной прямо из-за угла возникли две руки, сжимавшие коротыш АКС-У с нелепыми для такого маленького автомата длинными магазинами на сорок пять патронов, скрученными изолентой. Я, не дожидаясь, пока появится сам хозяин, сполз по стеночке ниже и, не выглядывая, так же выставил руки с автоматом вбок, за угол, и нажал спусковой крючок. Видно, ствол уперся прямо в живот боевику, и он даже не успел ничего понять: выстрелы были приглушены, значит, в прямо в упор. Не успел я даже приподняться, из-за того же угла, как чертик из табакерки, выскочил еще один боевик и, словно спринтер, рванул от меня влево, вдоль задних стен гаражей. Я толком и не успел прицелиться: боевик словно сломался пополам на бегу, покатился кубарем, немного подергался и замер. Видно, это был тот, который вел огневую и психологическую дуэль с Ежовым. Нервишки не выдержали, и он бросился вслед за своим напарником, совершавшим маневр обхода. Увидев смерть напарника, боевик понял, что он остался совсем один, и бросился наутек. Тут его и принял Григорович.