— Не сплю, не сплю, — отозвался Вова.
— Ко-ошки-ин! — заорал Булыга.
— Я, тащ-щ-щ стар… ой, капитан, — высунулся из люка матрос, исполнявший обязанности нештатного адъютанта Булыги.
— Ну-ка сделай заместителю командира роты и командиру взвода горячего чайку по кружечке…
— Сию минуту, барин, — схохмил матрос и нырнул обратно. — Вам с лимоном и печеньем? — заорал он из десанта.
— Ага, с песочным, — буркнул Вова и вслушался в фырчание машин проходившей слева колонны.
— Хе, слышь, зам? Кто-то Албана поет и на баяне играет. Совсем сдурели, что ли?
Булыга покрутил огромной головой.
— Действительно кто-то играет. Вот, блин, веселятся. Из-за того, что ли, что с города смылись?
— Э-э-эх, мы под эту песню в училище так на дискотеках отплясывали, — вспомнил с тихой грустью Степной.
Музыка стала слышна все явственней, и мимо БТРа морских пехотинцев сперва проехал огромный КамАЗ-длинномер с торчащими из тента трубами, потом красная пожарная машина и БТР. На броне сидело несколько человек, один из бойцов наяривал на баяне, другие истошно орали песню. На башне сидел, по всей видимости, офицер в «горке» и не виданной морпехами никогда раньше разгрузке, державший в руке дымящуюся кружку, затягивавшийся толстой короткой сигарой и дирижировавший бойцами. Увидев лейтенанта Степного, он привстал, помахал рукой и послал Вове воздушный поцелуй.
БТР скрылся за перевалом.
— Это что за кадры поехали? — спросил Степного Булыга. — Этот, который махал, он что, тебя знает?
— Вот как раз с ним мы и отвисали под Албана на дискотеке, — ответил Вова и вздохнул.