Судя по росту и мускулистому телу, мужчина, которому на вид было около сорока, вполне мог сойти за одного из преследователей, с той лишь разницей, что на голове у него был не мусорный мешок, а шерстяная шапка с ямайским национальным флагом. На ногах байкерские сапоги с заклепками и обтягивающие кожаные штаны. И футболка с надписью: «Офицер, не стреляйте. Я белая женщина».
В другое время Бен посмеялся бы над этим.
Сейчас он лишь сказал:
– Пожалуйста, помогите нам.
И положил Ленку на одну из лавок.
Мужчина, о котором Бен знал лишь то, что в подобном наряде он вряд ли может быть пастором, запер большие ворота на засов, потом подошел к Бену и неподвижной девушке.
– Я пастор Баха Тамоза, – представился он на чистейшем немецком без какого-либо акцента. – Добро пожаловать в мою церковь.
«Вот тебе и знание людей», – подумал Бен.
– Что с ней?
– Я не знаю. В нас стреля… – Бену не хватало воздуха ни говорить, ни дышать.
Он вытер дождевые капли со лба, от усталости ему хотелось куда-нибудь прилечь. Но при мысли об Арецу, которая находилась где-то там, снаружи, у него еще сильнее перехватило горло.
– Стреляли? – уточнил пастор. Он опустился на колени и приложил два пальца к сонной артерии на шее Ленки. – Она жива, – с удовлетворением констатировал он. Потом оттянул вверх одно веко и посветил ей в зрачок фонариком в сотовом телефоне, который вытащил из кожаных штанов. – Рефлексы в норме. – Он ощупал ее, без преувеличенной стыдливости, но с уважением. Затем попросил Бена подержать ее немного в сидячем положении. И наконец закончил осмотр успокаивающими словами: – Я нигде не нашел крови или входной раны. – Пастор снова поднялся. – Если нам повезло, то она просто упала в обморок. От страха. Подождите здесь немного.
Не прошло и тридцати секунд, как Баха Тамоза вернулся с подушкой, полотенцами и теплым одеялом.
– Она проститутка, – сказал пастор. Это было утверждение, а не вопрос. Казалось, он не удивляется ни ее возрасту, ни тому, что она без одежды.
– Я освободил ее из борделя. Или типа того, – подтвердил Бен.
– Боже мой, что сегодня за вечер такой? – спросил Баха, вытирая обнаженную девушку и подкладывая ей под голову подушку.
– Я…
– Я знаю, кто вы.
Пастор накрыл Ленку одеялом и повернулся к Бену:
– Вы Беньямин Рюман. Объявленный вне закона.
Бен устало кивнул и сделал беспомощный жест рукой, словно пытаясь сказать: «Тебе я помешать на смогу».
– Если вы хотите заработать обещанную награду, то, пожалуйста, сделайте все быстро.
Пастор осуждающе щелкнул языком:
– Вы действительно верите, что священнослужитель пойдет на убийство ради наживы?