Знание. Это была его профессиональная болезнь. Мартин знал слишком много, чтобы уметь абстрагироваться. И пережил слишком много, чтобы вести бессмысленную борьбу.
– Ваш сын такой же упрямый, как и вы, позволю себе заметить, господин Рюман. По какой-то причине он вбил себе в голову, что хочет провести ночь один со своей новой подругой, а у меня нет ни права, ни желания рисковать своей задницей ради того, кто отказывается от моей помощи.
– Его шантажируют, – сказал Грегор.
– Возможно.
– Наверняка! – отрезал старик. – Думаете, он стал бы добровольно выкладывать свое видео с сообщением, что его можно найти на улице с малолетними проститутками?
Швартц, который как раз собирался выйти из машины, присвистнул и остался сидеть внутри.
– Он это запостил?
– Да. При этом он выглядит так, словно за камерой стоит кто-то с ружьем. Он вам ничего не рассказал, прежде чем уйти?
– Именно поэтому я и пытаюсь дозвониться до вас уже четверть часа, – огрызнулся Швартц. С тех пор как он отменил операцию, телефон Грегора Рюмана был постоянно занят.
– Я разговаривал со своей взволнованной невесткой. Итак, выкладывайте. Что сказал вам мой парень?
– Ничего не сказал. Но прощание было странным. Он протянул мне руку.
– И передал какую-нибудь записку? – с надеждой спросил отец.
– Ага, конечно. Совсем вылетело из головы.
– Простите, – устало сказал Грегор, и Швартц пожалел, что отреагировал так цинично.
– Я скажу вам, что мне показалось странным. У вашего сына есть татуировка на запястье?
– Понятия не имею. В любом случае я об этом ничего не знаю. Почему вы спрашиваете?
– Ну, прежде чем протянуть мне правую руку, он поднял левую. Сначала я подумал, что это жест смущения. Что он не знает, помахать мне или пожать руку. Но потом я заметил черные цифры у него на запястье.
– Цифры?
– Сначала я подумал, что это татуировка или штамп, какие ставят на дискотеках.
– У него на запястье были цифры?
– 1030 или 0130, было плохо видно, к тому же с моей перспективы цифры были перевернуты вверх ногами.
– 13.10? – спросил Грегор. – Это дата его рождения.
Швартц пожал плечами. Возможно.
– Хм, или у вашего сына чертовски плохая память, или он хотел мне что-то сообщить. Но что?
В машине стало душно, и Швартц опустил стекло. В носу зачесалось, как всегда, когда менялось атмосферное давление, и освежающий ветер поднимал с земли пыльцу.
– О’кей, давайте рассуждать логически, – продолжил Грегор Рюман. – Моего сына шантажирует женщина, выдавшая себя за мою невестку.
– Это могла быть и сообщница.
– Верно. Хорошо. Он, она или несколько человек заставили Бена пойти в ванную и позвонить оттуда.