— Это правда.
— А зачем, в самом деле, вы сюда приехали? — Брок присел за стол и, сложив перед собой на столешнице большие руки, с любопытством на нее посмотрел.
— Позже, в ноябре, проводилось еще одно расследование, — ответила Кэти. — Вердикт гласил: «Случайная смерть по причине злоупотребления наркотиками». Мне в расследовании участвовать не предложили, да я особенно к этому и не стремилась. Признаться, меня от всего этого просто тошнило.
Мне хотелось побыстрей обо всем забыть. Потом, уже на Рождество, я получила письмо из клиники от Рози Дугган, невесты Парсонса. Той самой девушки, которая сидела с Петроу в баре в субботу вечером.
Кэти протянула Броку два листочка голубоватой писчей бумаги. Письмо живо напомнило Броку о начальной школе и черной доске, на которой учитель выводил мелом округлые буковки «а», «б» и «о». В почерке Рози Дугган прослеживалась та же замечательная округлость, которую не смогли вытравить ни бешеные ритмы современной жизни, ни нынешняя тяга к упрощению.
«Дорогая сержант Колла.
Надеюсь, это послание дойдет до вас в целости и сохранности. Сейчас все заняты написанием рождественских писем и открыток, и я решила написать вам, тем более что я неоднократно об этом подумывала в течение последнего месяца.
Люди болтают на все лады о том, что выплыло наружу и суде коронера, а также обсуждают вердикт, вынесенный по делу бедняги Алекса. Полагаю, вы представляете себе, какие чудовищные слухи в этой связи получили распространение в таком месте, как наша клиника. И это повергает меня в глубокую печаль. Я постоянно думаю о том, что его нет с нами и что даже память о нем подвергается надругательству и глумлению. Между тем я знала его лучше, нежели кто-либо другой в этой клинике. Он был светлым человеком, любил радости жизни и умел ими наслаждаться. Но он никогда не сделал бы того, что ему приписывают, если, конечно, его не принудили к этому люди с положением, которым есть что скрывать.
Я умоляю вас приложить все усилия к тому, чтобы очистить от клеветы и грязи светлое имя этого милого человека.
Искренне ваша
Рози Дугган».
— И что же вы после этого сделали?
— А ничего. Если помните, Рози Дугган — та самая особа, у которой даже мысль о том, что Петроу может быть геем, вызывала смех. И потому я решила, что она знала его далеко не так хорошо, как ей кажется. Я не могу отделаться от ощущения, что она испытывала к нему нежные чувства. Кроме того, что я могла сделать?
— Что дальше?
— Дальше? Дальше… мне надоело сидеть сложа руки. Я все время возвращалась мыслями к этому письму. Оно словно обвиняло меня в том, что я сдалась и забросила это дело.