Шах и мат. Лис, конечно же, думал, что его слова – волшебное средство, помогающее излечиться от любви. А сам незаметно добавил еще пару увесистых камней на шею друга. Чтобы уж наверняка. У Глеба возникло ощущение, что ему врезали под дых со всей силы, и нечем дышать.
Он заперся в квартире. Меньше всего хотелось кого-либо видеть. Смог только позвонить родителям и сообщить, что всё в порядке. Те охотно поверили. Даже мама ничего не заподозрила. Начала рассказывать, что УЗИ показало девочку. И что срок ставят на середину февраля. Глеб выслушал ее отстраненно, его мало заботила грядущее пополнение в семье. Джейн и Скарлетт еще в среду уехали на море, так что были не в курсе. Лис звонил, но Глеб отделывался кратким сообщением, что занят. Он никого не желал видеть. Лежал целыми днями в кровати, лишь изредка вставая поесть и в туалет.
Накануне пересдачи заявился Лис. Звонил в дверь полчаса, пришлось открыть.
– Ты готов? – Лис с подозрением уставился на неубранную постель.
– Тебе какая печаль? – Глеб ответил резко.
– Вообще-то, я твой друг, если ты до сих пор не в курсе.
Глеб опустился на диван и сжал голову руками:
– Я ничего не хочу.
Лис испугался:
– Ты что?! Давай вместе. Отберем стихотворение, из старых, над рифмой поработаем. Завтра сделаешь вид, что вошел в измененное состояние, попаришь немного. Ну?
Глеб согласно кивнул, чтобы Лис отстал.
Лис развил бурную деятельность. Откопал в записях стих, написанный год назад, в почти классической манере. Кое-где внес правки и прочитал.
– Сойдет, – Глеб забрал листок.
– Тогда готовься, – Лис мялся у порога. – Я за тобой зайду.
– Не надо, – ответил Глеб, – не потеряюсь.
На пересдачу заявились все. Вместо Авроры в комиссии был препод с параллельного курса. Неудачники по одному заходили в аудиторию, Глеб не спешил. Лис теребил его вопросами:
– Ну ты как? Успокоился?
– Не суетись, – отмахнулся Глеб, – всё нормально.
Он зашел в кабинет последним. Вогон Джельц выглядел доброжелательно, да и Стило улыбалась.
– Вы готовы, молодой человек? – спросил председатель.
– Нет, – коротко ответил Глеб, – я не буду сдавать.
В аудитории повисла тишина. Вогон Джельц неуверенно кашлянул:
– Вы уверены? Вы знаете, что вам придется покинуть школу?
– Уверен. Я не хочу больше писать стихов, отказываюсь.
Снова молчание, а потом заговорили все разом.
– Вы с ума сошли?!
– Вы знаете, что вам будет за это?!
– Тысячи людей мечтают о крыльях, а вы…
В окно билась толстая зеленая муха. Никак не могла сообразить, что рядом открытая форточка.
Глеб смотрел на нее и думал, что он – как эта осенняя муха. Только он бьется, чтобы причинить себе физическую боль и забыть о душевной. Глеб бросил: