Глебу показалось, что Вогон Джельц бредит Какой еще ямб? Он о чём? А тот распалялся больше:
– Строфика, молодой человек, – раздел стиховедения, изучающий формы объединения стихов в композиционно законченное целое; учение об упорядоченном сочетании закономерно повторяющихся в тексте стихотворных строк. Почему вы ею пренебрегаете?!
Председатель причмокивал губами, словно большая рыба. Глеб с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Наверное, это нервное.
– Что за заигрывание с ангелами и демонами?! Недостойно привлекать к себе внимание за счет божественного! Это дешевый способ, молодой человек.
Глебу казалось, что его раскатали асфальтоукладчиком, а Вогон Джельц окончательно вышел из себя:
– А ваш полет?! Кто вас учил взмывать под потолок? Многое себе позволяете! Даже мы, люди с богатым литературным опытом, не разрешаем себе подобного. Так что незачет! Без права пересдачи!
Глеб растерялся: незачет? Ему?! Этот Вогон Джельц сошел с ума? И почему молчит Аврора? Она, что, оглохла? Но заговорила Стило:
– Думаю, без права пересдачи – слишком сурово. Понятно, что у молодого человека что-то произошло. Первая любовь, безответные чувства. И он не смог контролировать себя. Правда? – она обратилась к Глебу.
Тот замешкался на секунду, но сообразил, что Стило дает шанс.
– Да, – голос охрип от переживаний.
Вогон Джельц посмотрел на Глеба поверх очков.
– Это не оправдывает, – проворчал он. – Вы должны думать, в первую очередь, о красоте стиха. А не ставить чувства во главу угла.
– Это пройдет, – вновь заступилась Стило. – Надо дать мальчику еще одну возможность показать себя.
А Аврора молчала.
Он не помнил, как вышел, куда направился. Очнулся лишь на улице, когда Лис схватил его за плечи и основательно потряс.
– Поэт, что случилось-то?
Глеб замотал головой: он был не в состоянии говорить. Казалось, что великая тяжесть гнет плечи, не дает дышать.
– Не сдал, – выдавил он из себя.
– Как это?! – не понял Лис. – А пересдать можно?
– Угу.
У Лиса отлегло:
– Тогда ладно. Пойдешь с другими. Вас человек пять набралось.
Глеб отмахнулся: легко говорить. Это не с Лисом произошло, а Глеб растоптан. И не решением комиссии, а Авророй. Она осталась безучастной. Подписала отчет и не проронила ни слова.
– А Аврора что? – осторожно поинтересовался Лис, будто прочел мысли друга.
Лицо Глеба перекосилось, точно от зубной боли.
– А-а, – протянул Лис, – ясно.
Он помолчал, затем добавил:
– Ребята сказали, она в столицу перебирается. В литературный институт. А еще говорят, что замуж выходит. За какого-то книгоиздателя. Так что наплюй.