— Я чувствую, как Лили зовет меня! — патетически сказал Граве. Дрожь его прошла, голос звучал едва ли не героически.
Ева же, напротив, попыталась погасить волнение насмешкой.
— Браво! — сказала она. — Вот заговорил мужчина. А вы, Дан, не спешите спасать свою благоверную? Туристы ведь ездят семьями. Где вы, кстати, ухитрились потерять ее? Или она предоставляет вам неограниченную свободу действий?
«Черт знает, что я говорю, — подумала она сама. — Зачем?»
— Я езжу один, — сказал Милов. — Догадался своевременно развестись — давным-давно.
— О, — сказала Ева, — куда только смотрят женщины? Какой шанс упускают! Ну, пора идти. Вы, надеюсь, с нами? — Это был даже не вопрос, но утверждение.
— С вами, — сказал Милов, прикинув еще, что до Центра добраться куда быстрее можно будет по шоссе, доехав на автобусе до перекрестка. — Во всяком случае, часть пути проделаем вместе, а уж там — помашу вам рукой на прощание.
— Значит, бросите нас на произвол судьбы, — сказала Ева.
Вместо ответа Милов протянул оба захваченных в пещере пистолета:
— Возьмите на всякий случай…
— Нет-нет, от этого избавьте, — сказал Граве и спрятал руки за спину. — У меня нет разрешения полиции на ношение оружия, и я не вправе…
— Давайте, Дан, — кивнула Ева.
— Справитесь?
— Ну, я современная женщина. Не беспокойтесь. Вряд ли он понадобится, я беру его как сувенир — на память…
— Гм, — сказал Милов несколько смущенно и засунул второй пистолет в карман. — А я-то надеялся избавиться от лишнего груза. Господин Граве, вы можете получить его, как только попросите.
— Нет-нет. Очень вам благодарен, но… Обождите, господин Милф, нам же не в ту сторону! Мост — там!
— Знаю. Но вы уверены, что на мосту — чисто?
— А вам нужно, чтобы было подметено? — не утерпела Ева.
Милов усмехнулся:
— Простите, это жаргон… Понимаете ли, у меня есть сильное подозрение, что там не безопасно. Когда стреляют и преследуют людей, это не кончается так быстро и безболезненно, поверьте, охота на людей — старый, но вечно увлекательный спорт. Поэтому я предлагаю идти вброд.
— Что, снова стриптиз? — недовольно спросила Ева.
— Могу помочь раздеться, — усмехнулся Милов.
Он и сам не понимал, почему вдруг брякнул такое — нелепое и пошлое. «Стыдно», — подумал он с осуждением.
— Я иногда принимаю такую помощь, — ответила Ева вызывающе, — но не от первого встречного. Только тогда попрошу мужчин отвернуться: уже не так темно.
Это говорилось уже на ходу: они все прибавляли и прибавляли шагу.
Трое шли, наискось приближаясь к воде, и Милов, как и в пещере, шагал впереди — умеренно, словно был гидом и не раз водил экскурсии по этим местам. Граве этого даже не заметил; торопливо переступая короткими ногами, он был душой уже весь в городе, у себя дома, рядом с Лили. Ева оказалась наблюдательнее — и потому, что была женщиной, и еще, наверное, ничья судьба не волновала ее настолько, чтобы совершенно отвлечь от реальности. Увязая каблучками в песке, она нагнала Милова и пошла рядом.