Тяжело ступая, Дьёрдь пересек двор, поднялся на крыльцо и вошел в замок. Распинывая черных кошек, зашагал по лестнице. За ним – отряд. Челядь испуганно жалась по углам, разбегалась при виде мрачных людей, которые решительно, никого не спрашивая, поднялись в столовую.
Дьёрдь вошел первым, следом шагнули Хоммонаи со Зриньи, растеряв изрядную долю решимости. Гайдуки замерли возле дверей.
Эржебета и ее сын Пал сидели за длинным столом, обедали. Вышколенные служанки, подносившие серебряные блюда со снедью, даже при виде незваных гостей не остановились, не прервали отточенных, словно танец, движений. Впрочем, все яства подавались мальчику, перед графинею стояли всего одна тарелка и кубок.
Эржебета, в черном платье дорогого бархата, сидела, гордо выпрямив спину. Черные, без признака седины, волосы, идеально белая кожа без единой морщинки, блестящие глаза. Хороша, с тоскою думал Дьёрдь. И теперь, в пятьдесят, все так же хороша… Кто знает, будь Эржебета не так красива, быть может, легче ему было бы исполнять свой долг?
– Светлый день Рождества Христова недавно отпраздновали, – ровно проговорила графиня, глядя прямо перед собою. – Новый год еще впереди. Так почему ж в моем доме столько гостей?..
Она отхлебнула из кубка, окрасила губы багровым. Гости молчали.
– Здравствуй, Дьёрдь. Рада тебя видеть, старый друг. Как твои палатинские дела, Дьёрдь?
Молчал Дьёрдь, лишь не мог оторвать взгляда от красной полосы на губах графини. А она продолжала:
– Здравствуйте и вы, любезные зятья Николаус и Георг. Как поживают ваши жены, мои дорогие дочери?
Слова ее тяжело падали на души, смущали умы, и казалось, низкий голос этой женщины околдовывает людей, заставляет их отступить… Дьёрдь ощутил, как в сердце впивается боль. Коротко бросил:
– Довольно!
Кивнул гайдукам. Те вышли.
Розовый язык медленно прошелся по губам, слизывая остатки багровой влаги.
– Как твоя семья, Дьёрдь? – как ни в чем не бывало, продолжила расспрашивать графиня. – Здорова ли красавица-жена, Эржебета Чобор? И как живется прелестной дочери твоей Юдите? Счастлива ли она замужем? Вы, дорогие зятья, скажите: получили ли вы мои подарки на Рождество? Понравились ли внукам моим игрушки, сладости? К лицу ли пришлись дочерям опалы да жемчуга? А вы сами, Николаус и Георг, рады ли золотым флоринам, которые вам послала теща?
Боль в сердце нарастала. Скоро терпеть ее будет невозможно. Зачем, Эржебета? Просил же тебя, предупреждал…
– Там они, в кладовой, – сказал, входя, командир гайдуков. – Так что, осмелюсь доложить, ваше сиятельство, страх посмотреть. На войне, и то такого не увидишь…