– И эта, вы не смотрите, господин судья, что она такая тихая – воды не замутит! На самом деле тоже пособница! – подхватила наконец Пирошка. – И еще одного здесь нет, горбуна Фицко.
– А он ведь графинюшкин палач, – добавила Агнешка. – Его все боятся!
– Этих увести, – сказал Дьёрдь.
А сам с солдатами тотчас взял факелы, отправился на поиски горбуна.
Долго бродили они по замку. Фицко нигде не было. Спустились в подвалы, запетляли по бесчисленным переходам. Наконец Турзо услышал чьи-то осторожные шаги. Остановился, сделал знак гайдукам, те рванулись вперед.
– Предатель! Проклятый!
Фицко напал сзади, ударил в спину, сбивая Дьёрдя с ног. Тот устоял, развернулся, пошел на горбуна.
– Иуда! Ты ж у ней гостил, хлеб у ней ел! А теперь…
В руке Фицко блеснул широкий нож. Турзо потянул из-за пояса саблю.
Из темноты раздалось рычание. Пять черных псов окружили людей, подбирались боковыми коридорами, шли, припадая к земле, готовились к прыжку. Адовым пламенем горели их глаза.
– Ату их, собачки! – заревел Фицко. – Жрите Иуду!
– Бей, ребята! – крикнул Дьёрдь.
Он выбил нож из рук горбуна, полоснул саблей сверху вниз, оставив на плече Фицко глубокую рану. Тот застонал, но все равно упрямо шел вперед.
Огромные псы дрались за хозяина до последнего. Прыгали на врагов, сбивали с ног, стараясь добраться до горла, вгрызались в плоть, рвали, кусали…
– Бей, не бойся, ребята!
Дьёрдь сам зарубил двух собак. Показал, что не адовы это бестии, не демоны – обычные кабыздохи дворовые, только на убийство людей натасканные.
Все псы неподвижными сгустками тьмы остались лежать в коридоре подвала, а их хозяина, избитого, обездвиженного, поволокли наверх.
В сером небе по-прежнему кружился серый снег, когда отряд отправился обратно, вниз по каменистой тропе. На этот раз всадники двигались медленно, вели связанных, скованных цепями пленниц – Йо Илону, Дорку и Кату. Полуживого Фицко скинули на пол кибитки, в которой везли арестованную Эржебету Батори. Она всю дорогу отирала платком кровь со лба верного слуги.
– Вам не холодно, графиня? – к кибитке подъехал Дьёрдь, взглянул сурово. Но где-то глубоко под этой жесткостью чувствовалась привычная забота.
Взглянула умоляюще, только об одном попросила:
– Не оставь моего сына, Дьёрдь!
– Моим решением, он передается на воспитание семьи Зриньи. Прости, они потребовали. Так положено по закону. Больше ничего сделать не могу…
Эржебета застонала, залилась слезами. Турзо, помрачнев еще больше, отъехал от кибитки.
Только Николаус Зриньи с Георгом Хоммонаи не участвовали в поимке и доставке преступников. В это время они в подвале, в тайной комнате, где хранилась казна, считали сундуки с золотом. Поделив казну поровну, перепрятали в надежные места, чтобы позже забрать, и отправились по домам.